Она задохнулась, пытаясь пошевелиться, кровь отхлынула от ее лица. Но она не смогла бы сбежать. Она не могла даже пошевелиться.
Ее испуганные карие глаза встретились с моими.
— Заал, что? Что случилось?
Она потянула руки, пытаясь вырваться, но я зарычал и прошипел:
— Толстая… — яд и ненависть разжигали мой гнев.
Лицо Талии стало еще белее, а глаза невероятно расширились. Ее нижняя губа задрожала, руки задрожали.
— Заал… пожалуйста, — взмолилась она. Ее мольба на мгновение заставила меня вздрогнуть. Я ненавидел, когда ей было грустно.
Толстая! Мой разум напрягся. Гнев снова овладел им.
— Толстая, — угрожающе прорычал я.
Она покачала головой.
— Заал.
— Чертова Толстая! — взревел я. — Враг! — Талия вздрогнула и съежилась под моим телом. — Ты гребаный враг! — прогремел я, но Талия только еще больше плакала.
— Нет! — прошептала она прерывисто. — Не надо.
«Убей, убей, убей, sasaklao» — только и слышал я в своей голове.
Я должен был убить ее. Я был Коставой. Толстые должны умереть от моей руки. Но я не мог. Это была Талия.
Распрямив спину, я оттолкнулся от кровати. Мои руки схватились за голову. Боль была слишком сильной, горе поглощало мое сердце.
— Заал! — позвала Талия и поспешила к моему краю кровати. Я повернул голову к ней лицом. Ее лицо было красным и заплаканным. Она смотрела на меня, и мое сердце защемило. Это была Талия. Моя Талия.
Но она была чертовой Толстой!
Она протянула дрожащую руку.
— Пожалуйста, — умоляла она. — Прими это… поверь мне… дай мне объяснить.
Я уставился на ее руку. Но все, что я видел, это как папа отдал мне и Анри наши цепочки и велел нам отомстить за семью. Охранники с винтовками, выстрелы, кровь…
Зоя… темные глаза Зои умоляют меня помочь ей. Но я не мог… я не мог спасти ее…
Новые образы вторглись в мой мозг. Узкая холодная постель, холодная ухмылка Джахуа, его смех, иглы, боль. Анри кричит рядом со мной. Цепи, побои. Больше игл, больше боли. Темнота, гнев. Ничего, кроме раскаленного гнева, и постоянная жажда убивать.
Тело затряслось, вены на шее выпирали от напряжения. Я стиснул зубы. Я так сильно сжал кулаки, что ногти проткнули ладони. Я закричал и выбежал из комнаты Талии Толстой.
Я достиг лестницы. Охранники Толстых выбежали мне навстречу, высоко держа оружие. Вспомнив как охранники стреляли по моей семье, я зарычал. Они ничего для меня не значили. Я ударил кулаком в лицо охранника. Подняв его на руки, я согнул колено, бросил его вниз и сломал ему спину.
Другой охранник выстрелил в меня. Пуля попала в стену. Но звук этой пули привел меня в ярость, разрывая на части. Протянув руку через узкую лестницу, я схватил охранника за шею и ударил его своей головой. Охранник зашатался, рухнув от удара. Я приложил руки ему к шее и надавил. Она сломалась, и я бросил его безжизненное тело на пол.
Я рванул вниз по лестнице. Мне пришлось бежать из этого ада. Когда я завернул за угол у подножия лестницы, то увидел наружную дверь. Продвигаясь вперед, я направился к выходу.
Когда я проходил через гостиную, мое внимание привлекло движение слева. Он.
Лука. 818. Долбаный Толстой! Он уставился на меня, грудь обнажена, только треники прикрывают его ноги, как и у меня. Я опустил голову. Гнев окутал меня, окружая яростью.
— Заал, — холодно сказал Лука, — успокойся.
Я разминал шею из стороны в сторону, наблюдая, как Лука готовится к бою. Я с отвращением скривил губы. Я начал ходить вперед-назад, вперед-назад.
— Заал…
— Толстой! — прогремел я в ответ, глядя в лицо Луки. — Ты — гребаный Толстой!
Челюсть Луки сжалась, а глаза потемнели.
— Я такой же, как ты, — сказал он смертельным тоном. — Меня тоже забрали из семьи. Я боролся, чтобы выжить. Убивал ночь за ночью, пока не смог вырваться на свободу. — Он шагнул вперед, и это движение меня взбесило. — Я сражался вместе с твоим братом, рядом с ним. Я сражался с Анри, он был моим лучшим другом, моим братом.
Он был моим лучшим другом, моим братом…
Я бился в конвульсиях с еще большей яростью, когда эти слова загорелись во мне.
— Нет, — прорычал я, — ты, бл*дь, Толстой. Ты и есть враг. Враг, которого я поклялся уничтожить!
— Анри был моим другом, а не врагом! Семья ничего не значит в клетке! — взревел Лука в ответ.
Я сорвался. Я рванул вперед, схватив Луку за горло. Но он сопротивлялся. Его сила не была такой, с какой я обычно сталкивался. Его рука ударилась о мою, с силой сбросив мою хватку. Он толкнул меня в грудь, я отшатнулся. Я снова зашагал, мое тело вспоминало убийства… вспоминало, как приносить смерть.