Мой отец произносил «он» и «362», как будто они были ядом.
— Я не понимаю. Я не… кто? — пробормотала Киса. — Кто 362?
Затем мой отец холодно ответил:
— Он был Костава.
Киса, должно быть, отреагировала на это имя, когда мой отец добавил:
— Это правда, Киса. Из всех людей, из всех семей в мире, единственный человек, который нашел моего сына в аду и подружился с ним, — чертов Костава.
Разговор прекратился, но я мог сосредоточиться лишь на том, что они знали. Все это время они знали, кем был 362. И они, черт возьми, скрывали это от меня.
Чувствуя прилив гнева, я ударил плечом в дверь и ворвался в комнату. Кирилл был возле своего стола, мой отец и Киса сидели перед ним.
Все трое повернулись ко мне, когда я остановился у входа в кабинет, мои ноздри раздувались от интенсивности моего беспорядочного и быстрого дыхания.
— Лука… — прошептала Киса, ее лицо стало бледным. Но я проигнорировал это, мой взгляд полностью сосредоточился на моем отце.
— Ты знал все это время? — прогремел я. Я двинулся вперед, пока не навис над ним. Я почти расслабился, когда увидел вспышку страха, пробежавшую по его карим глазам, но потом напомнил себе, что он скрыл от меня информацию. Информацию, которую я отчаянно жаждал знать.
Киса дотронулась до моей руки, но я сбросил ее руку.
— Нет! Не надо! — Я огрызнулся на свою жену и взглянул на отца и Кирилла. — Я хочу услышать это из их гребаных уст! Я хочу услышать, почему они скрывали это от меня. Почему они не сказали мне единственную гребаную вещь, которую я когда-либо просил у них!
Мой отец протянул руку.
— Лука…
Но я слишком далеко зашел. Рев боли разорвал мое горло. Подойдя к столу, я взялся за край обеими руками и перевернул его на бок.
— Лука! — крикнула Киса, но я уже начала метаться, чувство предательства заставляло меня сходить с ума.
Мои ноги стучали по полу, я проводил руками по волосам.
— В течение нескольких месяцев вы говорили мне, что не знаете, черт возьми!
Мой отец вскочил на ноги, и я повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Я убил его! Я, бл*дь, убил его! — Я протянул руки к отцу. — Этими гребаными руками. Я убил его. Я убил его…
— Чтобы спасти меня, — прервала Киса. Мои глаза сразу же уставились на нее. Я вышел вперед, и Кирилл встал со своего места. Он подошел к Кисе, словно не хотел, чтобы я приближался к его дочери. Это только больше разозлило меня. Киса кивнула своему отцу, и он отступил.
Киса потянулась, чтобы обхватить мое лицо. Мое твердое тело расслабилось, когда ладонь моей жены соединилась с моей горячей кожей.
— Спокойно, детка. Слушай своего папу.
Киса провела пальцами по волосам. Мои глаза зажмурились, пока я медленно и ровно вдыхал ртом.
Когда мои глаза снова открылись, Киса посмотрела на напряженное лицо моего отца, затем снова на меня.
— Лука. 362. Он был Костава.
Густая пелена затуманила мой разум, когда она произнесла эти слова. Костава? Я понятия не имел, что это значит, кто это был. Имя ничего не значит для меня.
Лоб Кисы опустился на мой.
— Лука…
— Я не понимаю… — прошептал я. Моя голова начала болеть от попыток вспомнить что-нибудь, хоть что-то, об этом, бл*дь, имени.
— Ты не понимаешь? — спросила Киса, ее голубые глаза блестели от беспокойства.
— Я не понимаю, почему он был Кос… Кос…
— Костава, — продолжила она.
Я кивнул головой.
— Костава — это плохо. — Я посмотрел вниз, пытаясь вспомнить. — Я не помню, почему это плохо.
Мой живот напрягся от гнева. Я знал, что должен был знать это, но воспоминаний об этом не было.
— Я должен это знать, верно, Solnyshko? — спросил я у Кисы.
— Твои воспоминания все еще не вернулись к тебе. — Киса погладила меня по волосам. — Не волнуйся. Мы можем объяснить. Мы можем рассказать тебе историю семьи, которая была потеряна.
Я кивнул, чувствуя, как по моей горячей коже бегает миллион иголок. Я посмотрел на своего отца и увидел его муку. Когда я снова встретился с Кисой, ее голубые глаза искали мои. Я поднял руку и прикоснулся к ее лицу.
— Скажи мне, — попросил я, — расскажи мне о нем, пожалуйста…
Сжимая мою руку, Киса переплела свои пальцы с моими. Она заставила меня сесть и попыталась расположиться рядом со мной, но вместо этого я опустил ее себе на колени. Как только она оказалась у меня в руках, я расслабился.
Когда глаза Кисы нашли мои, она нежно поцеловала меня в щеку и обратилась к Ивану.