— Где, где, известное дело — в тюрьме, где ж еще. Или ты думаешь, тут тебе пансион благородных девии. — Старик противно засмеялся.
Рип и сам вспомнил события вчерашнего (или не вчерашнего) вечера. Он посмотрел на старика:
— Когда меня привезли? Сокамерник пожал плечами:
— Я вам шо тут, справочный автомат, может, у меня своих дел по горло… Вчера тебя кинули, вот когда…
— А сейчас который час?
— Дык тут не поймешь. — Старик широким жестом обвел лишенные окон стеньг. — Только по кормежке и определяемся, а кормят, надо сказать, препаскудно…
— Ты и примерно не знаешь?
— Не, почему, посчитать можно. Значит, так — на завтрак были енти, вонючие гренки с протухшим маслом и каким-то коричневым пойлом, потом приносили зеленую бурду — обед, стало быть, может, с полчаса, как от-седова пляшем… значит, где-то час пополудни. Во как! — Старик с гордостью посмотрел на Винклера. Похоже, этому узнику доставляло удовольствие корчить из себя идиота.
— Тебя за что сюда посадили?
— Меня, — старик ухмыльнулся, — а ни за что.
— Ну да, понятное дело…
— Не. — Старик хитро прищурился и продолжил разговор на полтона ниже: перво-наперво ответь — ты Чак?
— Вроде того.
— Вот ты-то мне и нужен, — довольно подытожил заключенный.
— А тебе-то я на кой черт понадобился? Старик даже обиделся.
— Вот и благодарность. Я, мил-человек, невиновный, яко агнец небесный, и специально сюда посажен, дабы тебе, дурья твоя башка, пособить.
Рип насторожился:
— С чего это ради?
Старик хитро посмотрел на него:
— Тебе уж виднее.
— Ну и кто тебя послал?
— А это не должно тревожить такого важного господина, как ты. Мое дело маленькое, передать тебе сообше-ниие, а ты уж, коли есть чем, пораскинь и реши, что лучше.
— Каким же образом ты собираешься вытащить меня отсюда?
Старик скорчил довольную рожу.
— Секрет фирмы, ну так как?
— Положим, я откажусь.
— Вот этого не советую. Дело, конечно, хозяйское. Шея твоя. Но Махони ентот, что припер тебя, не шибко на разговоры длинный. Кричит, аж слюна в стороны. Говорит, мол, хоть черь на заднице выскочит, а поганого Чакишку, тебя, стал быть, на енлектричный стул засажу, ешо и рубильник грозился включить. Самолично.
— Ладно, — Рип поднялся, — чего ты хочешь?
— Я-то ничего, а вот человеку одному надобно, и вот что он тебе изволит передать: значат, ты ему отдашь енту, ну как ее — Люси, а за нее я тебе помогу выбраться из оказии, тюрьмы, стал быть. А там уж ступай на все четыре стороны, ну как?
— А если я не соглашусь, а, напротив, сейчас возьму и придушу тебя.
— А зачем тебе меня душить, — Глазки старика испуганно забегали. — Я-то что, я бедный человек. Что с меня возьмешь, окромя вшей. Меня убивать резона нет, я ж напротив, я пригодиться могу. Например, знаешь ли ты, кто предал тебя и выказал Махони адресочек-то квартирки. Дружок твой, Бэрри, вот кто, да еще и девку твою прихватил.
— Что ты несешь! — вспылил Рип. — Бэрри не мог этого сделать, я ему нужен так же, как и тебе. Я один знаю, где Люси. Для чего ему меня предавать, чтобы казнили, а он остался с носом.
— А я почем знаю? — Старик пожал худыми плечами. — Но только ходит слушок, что Махони этот вроде бы на Бэрри работает, во как, отсюда и смекай.
Рип взвесил все за и против. То, что он не знал, где Люси, — это одно. Но сидя за решеткой или за стенкой, он этого так и не узнает — раз, а во-вторых, со дня на день его могут вообще казнить, причем за преступление, совершенное не им… или им. Главное, выбраться, а там уж…
— Хорошо, — сказал Рип. — Считай, что я согласен, я отдам Люси.
— Так-то оно лучше!
— Но при одном условии, — Прервал он старика. Оставался один человек, надеющийся на его помощь, Рип не мог оставить того в беде, пусть даже и не зная ее имени. — Сначала я поквитаюсь с Бэрри и освобожу Л… свою девушку, только так, иначе я никуда не пойду.
— Ох, ох, — старик вздохнул, — хозяин-барин. Да только на кой хрен тебе далась ента Липтия — зазноба твоя. Девок-то кругом, хоть дустом выводи, а он как… вперился в одну. — Да или нет?
— Да, да! Ладно уж, будь по-твоему. «Линтия, — подумал Винклер, — так вот как ее зовут». Звук имени ничего не всколыхнул в душе…
Он и старик вот уже второй час кружили по ночному городу. Сейчас целью их путешествия была резиденция Большого Бэрри.
Выбраться из тюрьмы, как выяснилось, оказалось не таким уж и сложным делом.
Винклер ожидал либо подземного хода, либо трюка с переодеваниями, изменением внешности или чего-нибудь в этом роде. А на практике, после его согласия, старик лишь доковылял до двери и что есть мочи загрохотал в нее. Почти сразу появился охранник в форменной одежде с салатной кожей и тремя наглыми глазами, который абсолютно спокойно и легально вывел узников, причем (какое хамство!) прямо через центральный вход или выход. Это уж как будет угодно.
Чего-чего, а такой простоты или скорее расхлябанности в устройстве мест заключения и воспитания Рип никак не ожидал. Впрочем… от планеты, где примерно 2/3 населения являются преступниками (по меркам Империи), нельзя требовать чего-то более строгого. Наверняка большая часть из них хоть раз, но посещада эти стены, и наверняка, не пробыв там и суток, они оказывались на свободе. Отсюда спрашивается: зачем держать огромный тюремный штат, если само заведедие выполняет чисто символическую функцию и является скорее данью традициям, нежели реальной угрозой?
По дороге к Бэрри они завернули в какую-то дыру, и сейчас Рип и старик имели два вполне сносных лазерных пистолета. Пусть не таких сложных и современных, как оставшиеся в камере хранения, но также довольно грозное оружие.
Дом, как и прежде, стоял в глубине сада. Таксист высадил их у силовых ворот и быстренько умотал подальше — парень явно оказался не из дураков.
Подойдя к слабо мерцающим воротам, старик опросил:
— Ну и че делатьото. Здесь даже постучаться не во что.
— А вот что! — Винклер вытянул оружие и, поставив его на полную мощность, направил на ближайшую колонну-электрод. Напарник, тут же родив из глубины души трехэтажный мат, что есть духу помчал в сторону ближайших кустов. Рип улыбнулся — соображает. Если луч лазера случайно коснется поля, при слиянии двух энергий получится довольно приличный взрыв. Не очень большой, но достаточный, чтобы убить любого, рядом стоящего.
Рип нажал на пуск. Тонкий луч перерезал металл проводника, как масло, лишь вспыхнули провода проводки, и железный столб со скрежетом завалился. Поле исчезло, как и не бывало.
Из кустов показалась взлохмаченная голова старика.
— Ну дык ты, мать твою, даешь. Я тут чуть в штаны не наклал, а он стоит хоть бы хны.
— Путь свободен, пошли. — Винклер повернул в сторону дома.
Старик, тяжело вздохнув что-то о дураках, которым своя дурная голова не дорога, но они еше и других тянут, шоб скушно не было, покорно поплелся следом.
— Сколько человек охраняет здание? — тихо задал вопрос Рип.
— Ну наконец-то, удосужился поинтересоваться.
— Так сколько же? Напарник наморщил лоб.
— Ну, я мыслю…
— Следовательно, я существую.
— Чего?..
— Ничего, не обращай внимания.
— Я помочь хочу, а он дразнится, — обиделся старик, — ежели ты у нас такой образованный, то вот сам и считай.
— Ладно, извини, я не хотел тебя обидеть.
— Не хотел, извини… можешь свои извинения засунуть…
— Ты отвлекаешься. — Старик замолчал на полуслове, видимо, вспомнив, где находится. — Значит, охраны от шести до десяти человек. Обычно так.
Они потихоньку продвигались, подняв лазеры. Пока, как ни странно, все было тихо. Даже слишком тихо, учитывая метод их вторжения. Нарушителей наверняка видели, но почему-то не предпринимали никаких попыток к остановке.
— Так мы и до дома дойдем, — пробурчал старик.
— Тебе что, плохо?