Титул вождь-жрец был наследственным у их народа, и его наследовали только женщины. Женщины также выполняли все другие основные дела в племени.
Тупые самцы годились лишь для тяжелой, грубой работы, где не требовался тонкий женский ум.
Варить еду да следить за детьми — это каждый сможет. А вот решать вопросы племени, отдавать приказы, следить за их исполнением — на это были способны лишь женщины. Точнее, ОрррХа поправилась, одна женщина. Она сама!
Довольная такими умозаключениями, жрец-вождь тихо заурчала. Не зря, ох не зря она слывет мудрейшей из мудрых.
Неожиданная мысль пришла в голову «мудрейшей»: «А зачем вообше нужны самцы? Только жрут. И шуму от них…»
Хотя нет. ОрррХа снова рыкнула, на этот раз от возбуждения, они годились для одного и, надо признать, очень приятного занятия…
По счастью, ОрррХа, как жрец-вождь, имела первенство в отборе партнеров перед другими охотницами.
Она облизнула пересохшие губы и мечтательно прикрыла глаза. Скоро праздник Двух Лун, и тогда она выберет, возможно, даже нескольких сразу. А почему нет? Она уже присмотрела себе кое-кого, например молодого Хуна. Конечно, эта сучка Кххаатин будет недовольна; она думает, ОрррХа ни о чем не догадывается. Вождь однажды застала их, кода Кххаатин кружилась около Хуна и даже — какое бесстыдство! позволила ему пару раз лизнуть свое ухо. Подумать только, до чего опустились нравы!
Но ничего, главное — дождаться праздника, а там уж… ОрррХа опять плотоядно облизнула губы.
И еще одна мысль согревала душу стареющей жрец-вождя. Мысль — ее отрада и утешение. Она лелеяла и берегла ее, как мать лелеет своего первенца, и это была мысль… о сокровище.
ОрррХа опасливо оглянулась. В теперешние времена лучше держаться настороже. Коварные духи — служители не менее коварного Брррррунда, не дремлют… При упоминании даже в мыслях имени злого бога ОрррХа как можно незаметнее скрестила большие пальцы двух ног в жесте, отводящем нечистую силу, и еще раз оглянулась.
Никто не знал, что в самом укромном месте, в дальнем углу хижины, под грудой полусгнивших прошлогодних листьев, жрец-вождь хранила несметное богатство.
Потихоньку, то хитростью, то подкупом, ОрррХа выменивала его у заходивших иногда в деревню чужаков.
Вещи были очень ценны для них. Это было видно из того, как неохотно они расставались с ними, как дорого просили. Но ОрррХа не жалела ни шкур, ни рогов Беату, ни мяса Лемантинов, за которыми приходили чужеземцы. Она вспомнила, как в прошлый раз отвалила за одну особо приглянувшуюся вещицу весь запас шкур, что племя заготовило за год. Еще пришлось добавить и пару рогов, но это ничего, главное, вещь осталась у нее.
Иногда, удостоверившись, что никто не подсматривает, она откапывала сокровище и жадно перебирала ценности, любуясь тем, как свет, пробиваясь сквозь туго плетенные стены хижины, играл и отражался от их блестящих сторон. Ей ужасно хотелось показать кому-нибудь свое богатство и вместе с тем было страшно делать это…
Так она сидела и размышляла, пока занавеска хижины не отодвинулась и толпа самцов не втащила внутрь чужеземца.
ОрррХа быстро приосанилась, придав своему облику подобающий вид и заодно почесав левую пятку, которая иногда страшно зудела в последнее время.
Чужеземец стоял посередине хижины. Она сделала нетерпеливый жест и его отпустили.
В толпе самцов ОрррХа заметила Хуна. «Ах, какой он молодой, — красивый, грациозный и… — Ее взгляд опустился чуть ниже. — Он уже совсем вырос…»
Она отрывисто приказала всем выйти из жилища и послать за старым Тумом.
Выходя, самцы с уважением поглядывали на ОрррХу. Она про себя улыбнулась: «Пусть не думают, что жрец-вождь боится остаться с глазу на глаз с каким-то чужаком, даже на голову выше ее самой!» Самцы пятились задом, она опять приказала им забрать шкуру, которую чужеземец неизвестно зачем обмотал вокруг себя.
Когда приказание было выполнено, ОрррХа в ожидании Тума принялась с интересом осматривать пленника. Он был высок и, судя по мышцам, бугрящимся под его отвратительной белой кожей, несомненно, силен. Тело — гладкое, практически без волос. Ее передернуло от отвращения. «Как можно быть таким уродом!» Но тут взгляд жрец-вождя опустился ниже и глаза ее округлились. «Вот это да!» Эта штука между ног чужака была почти такая же, как и у самцов, но… она была несравненно больше. ОрррХа представила, каким он станет, когда возбудится, и дыхание жрец-вождя невольно участилось.
Если бы он не был так отвратительно безволос, то… кто знает?
ОрррХа слышала, что за лесом есть город, где пользуются некоторым спросом среди подобных этому чужаков самцы и женщины племен. Она еще раз оценивающе окинула фигуру пленника, задержав взгляд на главном месте: «Кто знает…»
Рип стоял нагой в центре полутемной хижины, напротив него сидел непомерно толстый местный житель, скорее всего это был вождь собственной персоной.
В отличие от соплеменников у вождя висело на шее ожерелье, все унизанное клыками животных вперемешку с высушенными плодами; возможно, знак власти.
Вождь внимательно рассматривал Рипа, поминутно почесываясь то в одном, то в другом месте. Винклер про себя улыбнулся. При такой нательной растительности, вероятно, у них имеются большие проблемы с паразитами.
Но все-таки ему было не до веселья. Где он? Кто эти существа? Почему вместо рубки катера Сэма он очутился в деревне аборигенов? Рип напряг память. Нет, как ни крути, последнее оставшееся — открытый космрс и огненный столб, вырывающийся из двигателей… В таком случае, что он делает на этой планете? Может, Сэм с его шуточками? Нет, на такое даже Сэм не был способен. И… Надя. Как там она, сколько он провалялся здесь или на катере? Девушка, наверное, вся извелась.
Ну, если только это Сэм подстроил! Он ему покажет, дай только выбраться отсюда.
Шкура за спиной юноши отошла в сторону, впустив немного света. В жилище вошел сгорбленный мужчина.
Маленький рост, даже по меркам местных жителей, сутулые плечи, во всем облике что-то знакомое. Невольно Рип улыбнулся. Появившийся абориген был почти точной копией учителя Джидаев, Йодо. Из недавно снятого (то ли 144-го, то ли 1144-го) римейка «Звездных войн».
Тот же рост. Те же узкие длинные уши, с торчащей редкой щеточкой жестких волос на конце. Широкий лоб, сгорбленная спина.
Единственно, местный Йодо в отличие от экранного собрата был абсолютно без одежды и, как и все сородичи, покрыт бурым мехом, местами седым и выпадающим клочьями.
Вошедший был, несомненно, стар. Передвигался он медленно, слегка прихрамывая и опираясь при ходьбе на длинную, на голову (его голову) выше обладателя, крючковатую дубину, сжимая ее, как сжимают штандарт, обеими руками.
Старик замер и, не отнимая рук от дубины, почтительно поклонился сидящему вождю. Тот, не глядя на него, что-то произнес лающим, отрывистым голосом. Старик повернулся к Рипу.
— Мое имя Тум, я буду переводить, — после чего продолжил: — Великий жрец и первый вождь народа Хаадо, чья смелость не подлежит сомнению, а красота достойна подражания, величайшая из сиятельных дочерей прекрасной Эвринн; ногами своими упирающаяся в центр земли, а головой касающаяся солнца; при одном: мановении которой трясутся колени у других вождей; приятная, как весна, и благодетельная, как лето, ОрррХа желает знать: кто ты и как твое имя, чужеземец?
У Рипа открылся рот от удивления.
— Ты говоришь на галакто… — Встретить в племени дикарей такого же дикаря, свободно разговаривающего на общегалактическом наречии… Вероятность примерно как… с этого места доплюнуть до солнца.
Старик скромно поклонился.
— Я по вашему летосчислению десять лет пробыл в зверинце досточтимого Отго-фон-Вейна на плане Секу-рии и за это время сумел выучить язык и обычаи вас, чужеземцев.