Вождь вновь издала гортанный крик. Старик перевел:
— Великая вождь-жрец ждет ответов на ее вопросы. «Так это еще и женщина?!» — с удивлением подумал юноша.
— Рип Винклер, — представился он. — Курсант Академии пилотов с Байконаверела, но родился, вырос и живу на планете Альма, система Наина.
Старик с серьезным видом перевел все это жрице-вождю, затем, выслушав ее ответ, повернулся к Рипу:
— Жрец-вождь хочет знать, как ты оказался на земле Хаадо.
«Хаадо — непонятное слово, наверное… на-племени или деревни». До сих пор не верилось в происходящее. Дикари… Плетеная хижина… Тол стая волосатая женщина на полу. Все это здорово напоминало сцену из дешевого приключенческого фильма.
Он — главный герой, благородный и… голый. Напротив — антигерой, злой и коварный, местный вождь или шаман, всеми фибрами черной души желающий свести в могилу героя, и, наконец, рядом: нейтральная (или не такая нейтральная) фигура — первый советник.
До полного комплекта недоставало еще насилуемой дикарями на площади красавицы. Желательно принцессы и желательно богатой. Рип тряхнул головой, сбрасывая наваждение. «Чертовщина какая-то. Может, новый аттракцион открыли и меня туда в числе первых… Тогда почему не помню? Космос… Катер… Сопла… Свет…» — Рипа передернуло.
К реальности его возвратил резкий окрик жрец-вождя.
— Отвечай, — перевел старик, перед этим снова низко поклонившись сидящей. Рип пожал плечами.
— Как я оказался здесь? Я и сам не прочь узнать, для меня это такая же загадка, как и для вас, если не большая.
Жрец-вождь коротко гавкнула.
— Короче, — уточнил переводчик. — Не отвлекайся. — Короче не получится. Скажите, а это не розыгрыш? — Он умоляюще посмотрел на аборигена.
Тот лишь совсем по-человечески помотал головой.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, злить правительницу опасно. Она не любит, когда ей перечат или заставляют ждать. Ты пойми, чужеземец, здесь во власти ОрррХи убить или покалечить тебя, или помиловать. Поэтому мой совет: соберись и говори, говори правду.
Женщина на полу грозно рыкнула как бы в подтверждение его слов.
Рип посмотрел на сидящее чудо. И это блохастое создание может лишить его жизни? Кто бы мог подумать, докатился. Космос… Сопла… Нет, ничего не помню, а фильм из приключенческого плавно переходил в кровавый ужастик… Юноша тяжело сглотнул: может, если рассказать, память вернется, такое бывает…
— Я и мой друг Сэм Бруттаро на его катере летели к себе домой на планету Альма, — начал он… Он поведал про поломку. Про то, как надел скафандр и вылез исправлять. Про толчки и про последний страшный удар корпусом…
На протяжении всего монолога старик синхронно переводил правительнице. Несколько раз она его перебивала, смотрела на Рипа, что-то спрашивала, Рип ее терпеливо ждал, затем по знаку переводчика продолжал дальше…
— Последнее, что я помню, — заканчивал Рип, — это двигатель удаляющегося катера, потом я потерял сознание, а очнулся уже здесь, в одной из хижин, совершенно голый и без малейшего понятия. Вот, пожалуй, вкратце и все…
Тум еще некоторое время лепетал, договаривая.
Наконец после секундного раздумья последовала не менее длинная ответная речь.
— Великая ОрррХа говорит: ты лжешь, чужеземец. В твоих словах много запутанного и непонятного. — Старик поднял лохматую лапу и посмотрел на жрец-вождя, после ее знака он старательно загнул один волосатый палец. Во-первых, — («А пальцев-то шесть, ни к селу ни к городу», — подумал Рип), тебя нашли в лесу на земле Хаадо и одежды, которую ты называешь скафандр, ни на тебе, ни рядом не было. Во-вторых, — второй перст склонился рядом с собратом, конечно, мир велик, но о таких местах, как Алима или Байкконаверел, она ни разу не слышала. И в-третьих, — три пальца леглл, а еще три, со свалявшимся мехом и раздувшимися суставами, остались обвинительно торчать, — разве можно не помнить, что с тобой случилось?
— Но я говорю правду, — удивился Рип. — Я действительно ничего не помню.
— Вождь-жрец говорит, — невозмутимо продолжил старик, — что не помнит или говорит, придумывая небылицы, только тот, кто одержим духами или послан нашими врагами…
— Какие враги, какие духи, о чем вы?
Старик опять пустился переводить. Выслушав ответ, он повернулся к Рипу:
— Жрец-вождь говорит, что злые духи коварны, они могут принимать и не такие формы, а уж то, что все чужаки их слуги, так это даже грудные Хаадо знают. Так или иначе, ты останешься в племени до выяснения твоей участи.
Страшно захотелось плюнуть на все и, хорошо замахнувшись, врезать по тупой мохнатой морде сидящей. Но… Рип не бил женщин. К тому же без помощи аборигенов одному в местных зарослях все равно не выблудить.
Оставался выбор: или подчиниться и стерпеть все, или бежать. Если второе, то желательно знать как минимум куда…
— Ну и каким образом вы собираетесь обвинить или оправдать меня?
Женщина молчала, важно теребя левую пятку маленькой волосатой лапы и, видимо, всецело поглощенная этим интеллектуальным занятием, поэтому переводчик пустился в объяснения:
— В ночь великого праздника Двух Лун, ОрррХа будет говорить с духами. Они или подтвердят сказанное сегодня, или укажут на лживость речей. В любом случае жрец-вождь со всей мудростью потом решит, что делать.
Эталон мудреца как раз прекратила чесать пятку и перешла к не менее важному органу — носу.
— Независимо от того, что нашепчут духи. Ничего не скажешь, хороши порядки.
— Если духи скажут, что ты врешь; тебя убьют, — возразил Тум.
— А если нет?
— Будет решать жрец-вождь, может, тоже убьют.
— Веселенькая перспектива. — Рип еще раз обмыс-лил идею относительно мохнатой морды, она уже не казалась безнадежно глупой. Ради такого случая можно на время и принципами поступиться.
Впрочем, — и тут оставалась загвоздка — против всего племени, а тем более племени охотников, какими, вероятно, имели честь быть Хаадо, ему не выстоять. Но хоть душу отвести… В жилах взыграла кровь славянских предков. В этот момент, не отрываясь от своего занятия, жрец-вождь нетерпеливо прокричала с пола…
— Можешь идти, — перевел старик. — До праздника разговор окончен.
— Эй, постойте! — воскликнул Рип. — У меня тоже созрело несколько вопросов. Как называется это место, сколько времени я уже здесь нахожусь и, в конце концов, как далеко до ближайшего видеофона?
Вождь-жрец опять крикнула, уже громче.
— Она говорит, — спокойно сказал старик, — чтобы ты ушел. Разговор до выяснения твоей участи закончен, — и, видимо, от себя добавил: — Ступай, чужеземец, на все вопросы я смогу ответить, но не здесь и не сейчас.
— Черт знает что, — пробурчал про себя Рип, однако на рожон благоразумно лезть не стал и, послушно развернувшись, покинул хижину.
Выбравшись на солнечный свет и первым делом с досадой пнув попавшуюся под ноги палку, впрочем, легче от этого не стало, Рип поплелся в сторону своей хижины.
Глаза, шаря по земле, лихорадочно искали очередной предмет для пихания. Как назло, в поле зрения ничего подходящего, сколько ни крути головой, не попадало. Одни ноги… ноги?!
Ноги?!
Он еще раз посмотрел. Так и есть, это были его ноги, и он стоял на них.
На первый взгляд ничего необычного — две штуки, смуглая загорелая кожа, но… о боже! Не может этого быть! Рип огляделся по сторонам, как бы ища поддержки, так и не отыскав никого: дикари, как сквозь землю провалились. Сиеста у них, что ли? Вновь посмотрел на конечности… Крепко зажурился, отерыл глаза. Видение не исчезло, затем он с силой потер глаза кулаками и на этот раз осторожно слегка приоткрыл сначала один, а затем второй.
Тот же результат: две ноги по-прежнему стояли перед или под ним, но… это были не его ноги… То есть они, конечно, были человеческие — кожа, вены, ногти, по пять пальцев на каждой и все такое… но не его.
«Тогда чьи?» — задал он сам себе довольно идиотский вопрос.