— Конечно, и да пребудет милость с вами Баал-Лиина. Массивные двери, створки которых образовывали диптих из жития Святого Троцеро, бесшумно стали на свои места за молодым священником.
Вопреки опасениям, Винклер и император продолжали свое «триумфальное» шествие по религиозному центру.
Никто их не останавливал, не приставал с вопросами. Казалось, окружающих совсем не интересовало, зачем и куда движется тот или иной обитатель комплекса. Молча снующие люди, безжизненные лица, пустые глаза.
Войдя во вкус, Рип лихо резал ладонью, раскланиваясь с очередным священнослужителем. Наконец показались раскрытые настежь ворота в высоком каменном заборе, что окружал самый большой храм.
Еще на корабле лазутчики выработали план действий. План получился весьма приблизительным и до смешного простым. Впрочем, придумать что-то более конкретное, имея в качестве исходной точки слова полуживого старика-пирата да предсмертный бред фанатика с татуировкой на руке, было проблематично.
Совместными умственными усилиями было решено пробраться в резиденцию главы религии, магистра ордена, папы, верховного шамана, архиерея, муллы (распределить на месте) и непосредственно из первых уст узнать о судьбе принцессы. Несмотря на весь риск, был в плане и положительный момент — в случае неудачи они получали ценного заложника. Оставалось найти этого самого главного, а также не спутать его с менее главным. Поэтому им нужен был большой храм.
Убранство двора практически не отличалось от прочих частей комплекса. Тот же серый безликий, идеальный порядок. Гладкие камни под ногами блестели от тысяч ног, ежедневно полирующих их. Ни мусора, ни хлама, вообще ни одной валяющейся бесцельно вещи. Если что и было, то это лежало аккуратными кучками (тюками, штабелями, пирамидами) и тоже поражало чистотой.
— Педанты какие-то, — не выдержал Рип.
— Тебе было бы легче, пробирайся мы по колено в грязи?
— Нет, но как-то здесь все слишком. Не по-человечески, что ли. Слишком чисто и аккуратно, слишком молчаливые служители, слишком безликие люди, слишком серые камни.
— Это только так кажется. В любом месте есть своя энергетика, а в храмах или монастырях, да еще и старых особенно чувствуется. Многие поколения верующих создают ее. Иногда она подавляет, иногда вызывает эйфорию, восторг, благоговение, умиротворенность. Каждый из живущих и когда-либо посещающих вносит свою, мельчайшую как самая мелкая монета лепта, частичку в общий фон, ауру, ментальность, и нельзя предугадать, что получится на выходе. Даже мы своим присутствием влияем на это место.
— Но пока оно влияет на меня. Не представляю, как можно жить здесь.
Путешественники подошли к резным, в три человеческих роста, дверям нависающей громады центрального храма. Как и ворота, двери были гостеприимно распахнуты. Ни охраны, ни смотрителя, вообще ничего, только вездесущие священники в рясах. Путешественники отметили, что цвет последних переменился. Если на улицах им по большей части встречались серые балахоны, то сейчас от королевского пурпура рябило в глазах. Путники не знали, насколько высоко в иерархии расположились их собственные шафрановые одеяния.
— Войдем? — прошептал Рип. За дверью угадывался длинный коридор, образованный двумя рядами колонн и арочным потолком. Каждый из каменных столбов украшал факел или его удачная имитация, так что в мерцающем свете живого огня помещение приобретало загадочный вид.
Переступая порог храма, все служители выполняли несложный ритуал. Били поклоны, разводили руки и тому подобное. Неловко повторив движения, Рип и император ступили внутрь.
Если раньше на путников давила обстановка комплекса, то здесь это давление ощущалось много явственнее, почти физически.
Высокие колонны, сплошь обвитые росписью или лепкой. Ниши со светящимися сосудами, неподвижные статуи и словно сделанные из того же камня служители у их подножий.
Чаще других повторялось два лица.
Одно совсем старого человека с бородой и длинными волосами. Другое молодое, хотя, возможно, это был один человек.
— Красиво. — Рип вовсю крутил головой. — Не знаю, во что они верят, но красиво.
— Как в любом храме, — согласился император.
— Они могли бы зарабатывать неплохие деньги, запуская сюда туристов.
Коридор пронизывал здание прямой линией. Изредка от него отходили ответвления поменьше, также освещенные живым огнем. Но тот, по которому двигались путники, оставался самым большим.
Двери появились неожиданно. Только что на этом месте были колонны и бесконечная мозаика пола, а вот лазутчики уже стоят у высоких, как и все здесь, створок с блестящими кольцами-ручками. В каждое из колец могла свободно пролезть голова взрослого человека.