Ярость во взглядах сменялась постепенно недоумением.
Эйсай как мог лучезарно улыбнулся.
— Вы даже не представляете, как я рад видеть вас. — В эту минуту он был предельно искренен.
Капитан повернулась к Туго.
— Срочно приготовьте комнату со специальной аппаратурой. Этот пленник, — она показала на Эйсая, — непременно должен жить.
— Эй, я не собираюсь умирать, — помахал со своего места юноша.
— Ты и не умрешь, — Ольга посмотрела на него, — уж я позабочусь об этом.
— Я ей небезразличен. — Эйсай заговорщицки подмигнул Туго.
Прикованный к койке, с ног до головы опутанный проводами и датчиками, ведущими к аппетитно чавкающему медицинскому аппарату, Эйсай находился в каюте корабельного госпиталя.
Напротив него стояла капитан и, не скрывая удовольствия, наблюдала, как корабельный врач подсоединял к телу пленника очередной электрод.
— Я до глубины души тронут заботой о моем здоровье, — недоумевал Эйсай, — но не слишком ли все это?
— В самый раз, — удовлетворенно улыбнулась капитан. Двое ее помощников как раз вкатывали в палату камеру искусственного дыхания.
— А это еще зачем?
— Пригодится.
После того как они с Туго ворвались к нему в каюту, девушка явно пребывала в приподнятом настроении.
— Я, конечно, слышал, что ухаживания девушек могут принимать причудливые формы, но чтобы вот так… наверное, я первый. Эй, а если я в туалет захочу?
— Сходишь под себя, — не моргнув глазом, парировала предводитель пиратов.
— Как хотите, — Эйсай пожал плечами, — если тебя это возбуждает…
— Рядом с тобой постоянно будет дежурный, и не вздумай выкинуть какой-нибудь трюк. Все ваши штучки я уже знаю. Если понадобится, с того света вытянем.
— Какой трюк? — Эйсай понимал, что что-то случилось, иначе они не обхаживали бы его как принца… тяжело больного принца… — У вас погибло несколько пленников, — внезапно догадался он.
— Замолчи.
— Возможно, они покончили жизнь самоубийством, отсюда и такая трогательная забота о моем здоровье.
— Ничего подобного. Во избежание осложнений, мы всех перевели на медицинский режим содержания.
— Да, и на борту совершенно случайно оказалось несколько дыхательных камер и диагностических аппаратов. Не морочьте мне голову. — Эйсай заметил, что девушка крепко сжала побелевшие губы. — Они все погибли, — догадался он. — Я остался единственный живой у вас, — он рассмеялся, — отсюда и эта комната, и аппаратура, и ваш взгляд, когда вы вошли и увидели меня. Живым. Ничего не скажешь, растяпа. Упустить единственный источник информации.
— Может, я и растяпа, — Оля вскинула рыжую голову, — да только ты забыл об одной мелочи: ты все еще у меня и все еще жив.
— Что еще раз доказывает мою невиновность.
— Или говорит о твоей хитрости.
— Ты уже составила мнение, что бы я ни говорил, оно не изменится.
— Почему же, если ты скажешь, где база, то я подумаю.
— Ты, конечно, извини, но при всем моем желании и при всей твоей красоте я физически не в состоянии сказать того, чего не знаю.
— Посмотрим, как ты запоешь через пару дней, — зло процедила капитан.
— Тебе никто не говорил, что в гневе ты особенно прекрасна? — в ответ ухмыльнулся Эйсай.
Ольга сидела в своей каюте. Два дня. Два долгих дня продолжается эта пытка.
Пленник, как она и приказала, переведен на строгий режим содержания. Воды практически не дают, пищи тоже, спать не разрешают, а он… Он лежит, как будто находится не у врагов, а принимает процедуры в санатории. Еще и шуточки откалывает…
Сколько может выдержать человек без пиши и сна… нормальный человек. День, два, неделю. Капитан не сомневалась, что рано или поздно он сломается. Лучше рано. Наверняка исчезновение одного из кораблей уже заметили. Вероятно, в этот момент в районе исчезновения проводятся поиски. А потом… сколько времени понадобится, чтобы напасть на их след? День, два, неделя?
Заключенный должен сломаться раньше. Бессилие что-либо изменить в данной ситуации выводило Ольгу из себя. Если бы существовал хоть какой-нибудь способ ускорить события. Если бы…
В который раз девушка вскочила со своего места и принялась мерить шагами каюту. Она несколько раз подходила к двери, бралась за ручку… опомнившись, отбегала в дальний конец комнаты.
— Будь проклят тот день, когда я увидела тебя. Будь проклят ты сам… Эйсай.
Капитан испуганно посмотрела на дверь. Ольга не знала почему, не могла себе признаться, но ее мучительно тянуло в медицинский бокс, где сейчас находился заключенный.