Смена фаз в предрассветные часы в разрушенном городе Е-бурге сопровождалась необъяснимыми явлениями и жуткими визуальными атмосферными трансляциями. Разнокалиберные городские развалины, бетонные короба и высотки, окутанные сумрачными клочьями серого, шевелящегося марева, казались одушевленными монстрами, внушали ужас и беспокойство человеку, что не успел убраться под защитную тьму подвалов и подземелий. Хаотичные остатки мыслительных процессов, совершаемых обладателями интеллекта в моменты Апокалипсиса и Первой Войны, странным образом создали пространственные узлы той сети, что специалистами в области кибернетики названы нейронными сетями. Мысли материализовывались в узлах. Отныне в огрызках урбанистической среды Е-бурга могли свободно возникать фантомные сущности, разновеликие и зловещие, навязчиво мерцающие при смены фаз с ночной на дневную. Средой их проявления служил малоподвижный, тяжёлый городской воздух, компоненты которого беспрестанно бомбардировались остатками ядер оружейного плутония.
* * *
Неведомый ангел прямо у стен зловещего, зомбирующего ум здания госпиталя крылами своими укрыл однажды наших приятелей от бестелесного троглодита, затаившегося за тёмными провалами окон. Поняли ли это Иван и Костик? Возможно, они что-то и почувствовали, но понимание тогда не посетило их измученные души. Да и важно ли это было? Теперь же они на поверхности, ставшей вдруг благословенным спасением! Они столько всего испытали в залах и подземных переходах, но выкарабкались наверх, и они выжили! Разве могли они представить все ужасы и поджидавшие их испытания, когда надумали рвануть в тайный поход с родной Ботанической станции? Неведомые силы слепо вели их по Городу в верном направлении. Силы, помогающие преодолевать дьявольские наваждения и радиацию за каждым поворотом проложенного пути.
Икары кружат и кружат над госпиталем, над строениями с провалами окон. Кровожадные, неистребимые пернатые твари, собирающиеся в большие воздушные банды. Какой шутник дал этим тварям такое название - икары? Даже в нынешнем аду шутники неистребимы. Это ли не подарок человекам после двойного Апокалипсиса! Пока звучат шутки, курилка жив!
Над крышами города пронеслись два ядерных пожара - глобальный и локальный, второй был ровесником Костику; бесчеловечные события дважды инвертировали понятие “хороший-плохой” для ещё дышащих жителей Е-бурга. Хорошо ли поступил Константин Федотов, когда снимал с останков героя метро Игната Москвича иссиня-чёрную радзащиту, натягивал на себя костюм и примерял гермошлем со встроенным переговорным устройством? Да, он испытывал некоторый дискомфорт там, вблизи обелиска Чёрный Тюльпан, но волна накатившихся на друзей новых событий не давала много времени для душевных терзаний. В конце длительных переходов и по поверхности, по залам и по бесконечным туннелям два друга поняли многое. Самое главное - они избраны Городом Хранителями, хотя и были пешками! Пока - пешками ...
Покрытая ветхим куполом восьмиугольная башенка, указующим перстом торчащая совсем недавно над городским госпиталем, не будет более служить насестом для постапокалиптических ворон-икаров. Нет больше башенки над крышей госпиталя. Разрушена, превращена в груду обломков ракетным ударом, ударом возмездия. Перед внутренним взором Константина предстала совсем недавняя картина у стен госпиталя: здоровенный, шестиногий свинтус энергично дрыгал всеми копытами в попытке освободиться из мертвой хватки невидимой пространственной паутины. Тогда эта картина Костику забавной не казалась... А теперь? О другом думал он теперь. О Светлане, о пуске Меча Возмездия, о друге Иване...
- Какой же ты идиот! Вытащил девушку на коварную поверхность, привёл к секретному бункеру, а защитить не смог! Нет тебе прощения! - говорил себе Костя, продираясь сквозь силовое ограждение Пояса Щорса в сторону родной станции и прислушиваясь к чему-то, зарождающему внутри.
- Да не переживай ты так! Ты, Живчик, был ведь не один. Откуда ты мог знать про злосчастного белобрысого, амбициозного наглеца, который гонится за вами?! - вторил, как будто, другой голос.