У меня в животе все опустилось. Мари медленно кивнула, горькая улыбка появилась на ее губах.
— Да, ты меня правильно расслышал. Я беременна, а ты мудак. Итак, насколько я понимаю, никто из нас не изменщик, хотя меня немного нервирует, что это первое, о чем ты подумал. Это был странный день, Хос. Я сделала тест примерно за полчаса до твоего приезда домой — после того, как последние десять часов меня рвало на части. Это немного напрягает разум, и я пыталась придумать лучший способ сказать тебе об этом, поскольку мы договорились, что подождем еще пару лет. Но, сюрприз, Хос. Ты станешь папочкой.
Потом она отмахнулась от меня, и мне пришлось согласиться.
Я был полным мудаком.
— Ты серьезно беременна? — медленно спросил я, садясь на пятки. Гнев исчез, но адреналин все еще бурлил во мне, не давая возможности думать.
— Да, — сказала Мари, споласкивая губку и начиная осторожно проводить по боку Ариэль. — Ты можешь помочь мне поднять его? Нам нужно почистить спину, я беспокоюсь, что он вотрет в себя маслянистую жидкость, если будет продолжать в том же духе.
Я непонимающе уставился на нее.
— Нам нужно поговорить.
Мари закатила глаза.
— Ни хрена себе. Кажется, я что-то упоминала об этом, помнишь?
Я поморщился, думая о том, что я ей сказал.
— Мне очень жаль.
— А мне нужно почистить пса, покрытого жидкостью скунса, которая через 2-3 минуты въестся в него навсегда, — многозначительно ответила она. — Ну, знаешь, твоего пса? Перестань просто сидеть и помоги почистить Ариэль.
— Он и твой пес тоже, — запротестовал я, затем закрыл глаза, задаваясь вопросом, что, черт возьми, со мной не так. Я не мог думать. Внутри Мари был ребенок. Мой ребенок. Охренеть, из нее должен был появиться ребенок, и это будет мой ребенок.
Мой.
Я представил, как она держит маленького розового младенца, нянчит его в гостиной, пока я стою над ними, защищая. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы рассеять туман, и у меня возникло внезапное, великолепное осознание.
— Твои сиськи станут огромными, — выпалил я.
Мари откинулась назад, глядя на меня.
— Ты обвиняешь меня в измене, пока мы оттираем скунса с собаки, я говорю тебе, что ты станешь отцом, а ты думаешь только о моих сиськах?
Я медленно покачал головой.
— Мари, детка... Ты знаешь, я все время думаю о твоих сиськах.
Ариэль фыркнул, и между нами поднялась густая вонь. Мари медленно покачала головой, и в течение долгих секунд я думал, что облажался. Затем я уловил первый намек на улыбку. Настоящую улыбку.
— Ты безнадежен, — тихо сказала она.
— Я просто знаю, что мне нравится, — возразил я, улыбаясь ей в ответ. — Ты великолепна, ты знаешь — это сводит меня с ума, и я с самого начала был немного идиотом. Какой у тебя срок?
— Думаю, около десяти недель, хотя я не совсем уверена. Последние две менструации были очень скудными. Просто небольшие кровяные пятна. Это сбивало меня с толку.
— Это потрясающе, — сказал я, чувствуя, как моя глупая улыбка становится шире. Мой ребенок. Будет ли ребенок мальчиком или девочкой? Черт возьми, разве это имеет значение? — Господи, я люблю тебя.
Наклонившись вперед над собакой, я попытался поцеловать ее. Паника отразилась на ее лице, а затем она снова подавила рвотный рефлекс.
— У тебя тошнота из-за беременности, — понял я. Она проигнорировала меня, а Ариэль заскулил, глядя на нас большими грустными глазами. Мне нужно было продолжать чистить его. Если мы не почистим собаку, запах будет держаться неделями — Мари не сможет с этим справиться.
Не при тошноте из-за беременности.
— Иди внутрь, — сказал я ей. — Просто сними свою одежду здесь, и я позабочусь о ней. Приведи себя в порядок и ложись спать — тебе нужен отдых.
Она приподнялась и закатила глаза, слабая, но решительная.
— Нет, я хочу помочь тебе, — сказала она. — Несмотря на то, что ты тупица, мы в этом вместе.
— Ты сумасшедшая, — сказал я прямо. — Ни один здравомыслящий человек не предпочтет скунса кровати, так что снимай эту одежду и иди в дом. Мой малыш ненавидит запах скунса. Не порти ему жизнь.
Мари рассмеялась.
— И откуда ты это знаешь? — спросила она, приподняв бровь.
— Все ненавидят запах скунса. Просто иди... будь беременной где-нибудь. Там, где меньше всего пахнет.
Мари закатила глаза.
— Хос?
— Да?
— Еще даже не девять вечера, — мягко заметила она. — Я беременна, а не столетняя. И тебе нужна помощь — у нас мало времени.
Проклятье.
Я посмотрел вниз на Ариэль, чья пасть распахнулась в ухмылке. Потом его язык уловил вкус смеси скунса с чистящим средством, и внезапно он закрутил головой, пытаясь избавиться от него.
— Я убью тебя, когда мы закончим, — сказал я ему.
Ариэль тревожно заскулил.
Мари рассмеялась, хватая губку и снова принимаясь за мытье. Я хотел надавить на нее, но она была права — у нас не было времени, — поэтому я схватил свою собственную губку. Я поднес ее к боку собаки, наблюдая, как она пузырится на ее шерсти, надеясь, что вместе с ней исчезнет вонь. Но мои мысли все еще неслись вскачь.
Мари беременна.
Я был ревнивым засранцем.
Дети были страшными.
Сиськи Мари станут огромными.
— Ты снова думаешь о моих сиськах, не так ли? — спросила она.
Я поднял на нее ошарашенный взгляд.
— Нет.
Она приподняла бровь, а я пожал плечами, потому что, конечно, я думал о ее сиськах, и мы оба это знали.
— Все в порядке — я тоже отчасти взволнована этим.
— Тогда почему ты плакала? — спросил я, внезапно вспомнив, как она выглядела, когда я вошел. — Ты ведь хочешь ребенка, не так ли?
— Конечно, я хочу ребенка, — сказала она с озадаченным выражением лица. — И я даже не осознавала, что плачу. Должно быть, гормоны или что-то в этом роде. Но я нервничала, рассказывая тебе — это не то, что мы планировали.
Я пожал плечами.
— Ожидание было твоим планом, не моим. Я просто хотел, чтобы ты была готова, когда мы начнем пробовать, вот и все.
— Так ты готов стать папочкой? — спросила она, глядя на меня снизу вверх. —Потому что это большое дело... Для нас все изменится.
— Жизнь — это перемены, — заметил я. — И мне нравится мысль о тебе, такой большой и округлой, с моим ребенком внутри тебя — это мило.
Мари нахмурилась.
— Я растолстею.
Теперь настала моя очередь закатить глаза.
— Вынашивать ребенка — это не то же самое, что толстеть, — резонно заметил я. — И я думаю, что это сексуально.
— Тебя заводят беременные цыпочки? — спросила она сухо. — Я знаю, что ты извращенец, но это что-то новенькое. Как давно у тебя этот фетиш?
Снова окунув губку в смесь, я рассмеялся.
— Не волнуйся, это недавний — специально для тебя. Я чертовски схожу по тебе с ума, детка. Ты ведь знаешь это, верно?
Мари улыбнулась мне, и, клянусь Богом, она засияла, как какая-нибудь беременная леди из клише, прямо у меня на глазах.
Красивая. Моя прекрасная, прелестная девочка…
— Я люблю тебя, — сказал я предельно серьезно.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала она в ответ. — Я даже люблю твоего пса. Но давай приведем его в порядок, хорошо?
Кивнув, я согласился, хотя запах уже не так сильно беспокоил меня. Да и как он мог беспокоить после таких новостей?
_______
К тому времени, как мы закончили, от нас воняло. От нас обоих.
У меня было ощущение, что все было хуже, чем мы предполагали, потому что я почти уверен, что по крайней мере половина нервов в моем носу покончила с собой. Наша одежда была снаружи в пластиковом пакете для мусора вместе с бумажными полотенцами и губками. Я также хотел выбросить миску, просто из общих соображений, но Мари мне не позволила.
Очевидно, беременность может сделать женщин упрямыми.
— Не могу поверить, что я не подумала закрыть окна, — пробормотала Мари с полным ртом зубной пасты, когда я вышел из душа. Она сидела на унитазе, все еще завернутая в полотенце, после того как сама помылась. Обычно мы мылись вместе, но сегодня вечером она была явно измотана, и я не был уверен, что смогу справиться со скользкой обнаженной Мари, не трахнув ее. Черт, я так устал, что, вероятно, уронил бы ее или что-то в этом роде. Не то чтобы усталость когда-либо замедляла меня раньше, но все изменилось.