Вот почему я просто сидела на крыльце в субботу днем, пытаясь читать, когда услышала шум приближающихся байков. Итак, если я чему-то и научилась за последние два дня, так это тому, что из дома Риза Хейса всегда приезжали и уезжали байки, поэтому я не придала этому особого значения, когда увидела, как мотоциклы сворачивают на подъездную дорожку. Затем я узнала в одном из всадников Пейнтера, и мое сердце сжалось. (Ладно, это не сердце сжалось, это было кое-что, сосредоточенное намного ниже, но не судите меня. Пейнтер был таким горячим, что ни одна нормальная женщина не смогла бы перед ним устоять. И мне никогда не приходило в голову попробовать.)
— Привет, — сумела сказать я, когда он с важным видом направился к крыльцу.
— Привет, — ответил он, одарив меня той же медленной улыбкой, от которой я впервые растаяла в больнице. (И дома. И в кафе...) — Это Пак. Мы с ним собираемся потусоваться здесь сегодня вечером.
Я бросила взгляд на его друга, который был высоким, крепко сложенным парнем со смуглой кожей, еще более темными волосами и отвратительным шрамом поперек лица. Он выглядел ненамного старше меня, но его глаза немного пугали меня.
— Риз ничего не говорил о том, что кто-то приедет, — ответила я. Мне хотелось, чтобы Пейнтер был рядом, но его друг? Не очень. — Наверное, мне следует поговорить с Лони.
— Вперед, — сказал Пак. — Но мы получили приказ. През сказал, чтобы мы следили за домом и присматривали за тобой, так что мы этим и займемся.
Пейнтер хмуро посмотрел на него.
— Отличный способ напугать ее, придурок.
Пак ничего не сказал, просто скрестил руки на груди, давая понять, что он здесь, чтобы остаться.
Хорошо.
Это быстро становилось странным.
— Знаете, почему бы вам просто не зайти? — быстро сказала я. Ненавижу, когда люди ссорятся. Мама с папой постоянно ссорились, по крайней мере, до тех пор, пока ей не стало насрать, и она не начала постоянно курить травку. — По-моему, в холодильнике есть свиные отбивные. Я приготовлю их на ужин, звучит заманчиво?
Пейнтер снова улыбнулся мне, и на этот раз в выражении его лица было что-то натянутое.
— Звучит идеально, детка. Не могу дождаться.
________
Ужин был странным. Во-первых, мы не разговаривали. Никто из нас. Мы просто сидели и ели вместе в одной комнате, щелканье наших ножей и вилок было почти болезненно громким. Пейнтер был совсем не таким, каким был раньше... Он все еще был добр ко мне, но отстранен. Никаких легких прикосновений к коленям, никаких томительных взглядов.
Ничего не шептал мне на ухо.
Ситуация с Паком тоже была странной. Я предполагала, что они друзья, но вскоре поняла, что они едва знали друг друга. Не то чтобы это имело значение — их послали в дом с приказом присматривать за мной, и это то, что они планировали сделать. Это разорвало мой идеальный пузырь, потому что я втайне надеялась, что Пейнтер захотел увидеть меня снова. А на самом деле, я была заданием. Я не знала, почему Риз решил, что мне нужны няньки, но, очевидно, он думал, что нужны.
Я как раз доедала свиную отбивную, когда Пейнтер предложил посмотреть фильм.
— Это поможет скоротать время, — согласился Пак каким угодно, только не дружелюбным тоном. — Я посмотрю, что есть в наличии. Хорошая еда — спасибо.
Он встал и отнес свою тарелку на кухню, затем снова прошел мимо нас по пути в гостиную. Пейнтер откинулся на спинку своего стула, оглядывая меня с ног до головы.
— Как у тебя дела? — спросил он, и это прозвучало так, как будто его действительно интересовал ответ.
Я пожала плечами.
— Хорошо. Хотя все немного странно... Я не чувствую себя в безопасности. Дома Лони больше нет. И я не совсем уверена, что я все еще здесь делаю, но мне также больше некуда идти. Я даже не могу добраться до своей работы, потому что у меня нет машины. Лони и Риза никогда здесь не бывает. Мне трудно представить, что будет дальше, понимаешь?
Ха.
Это было намного больше, чем я планировала рассказать. Я уставилась в свою тарелку, задаваясь вопросом, не звучу ли как плаксивая маленькая девочка. Пейнтер не ответил, поэтому я бросила на него взгляд из-под ресниц. Он пристально изучал меня, хотя я не могла прочитать выражение его лица.
— Хотел бы я, чтобы у меня был ответ для тебя, — наконец сказал он. — Это хреновая ситуация, и я понятия не имею, что будет дальше.
Это застало меня врасплох, потому что это было так честно. Всякий раз, когда мне удавалось загнать Лони в угол, она просто говорила мне, что все будет хорошо, и что она позаботится обо мне. Риз сказал успокоиться, что все образуется.
Услышать правду было страшно, но и освежающе.
— Спасибо, — выпалила я.
— За что? — спросил он.
— За честность. Все говорят мне, что все хорошо, но это не так. У меня нет ни дома, ни семьи, которая могла бы мне помочь, ни транспорта, и если я в ближайшее время не найду способ добраться до работы, я потеряю и ее. Не то чтобы я узнала, даже если бы меня уволили, потому что мой телефон взорвался вместе с остальным домом. И у меня, наверное, также есть медицинские счета на миллион долларов. Это очень хреновая ситуация, так почему же все притворяются, что это не так?
Он, казалось, был поражен моим внезапным всплеском речи. Даже я от себя этого не ожидала.
— Знаешь, дом, вероятно, был не твоей виной, — медленно сказал он. Я покачала головой, желая, чтобы это было правдой.
— Кажется, я оставила плиту включенной после того, как приготовила макароны с сыром, — призналась я. — Что еще могло быть причиной этого?
— Мелани, если оставить плиту на пару часов, дом не взорвется, — сказал он мне, и слова были нежными. — Я имею в виду, это не то, о чем тебе стоит думать, но что бы ни случилось, это произошло из-за чего-то большего, чем из-за того, что ты варила макароны. Это не твоя вина. И страховка Лони, вероятно, покроет и твои медицинские счета.
— Я действительно надеюсь, что это правда насчет дома, — сказала я, хотя нутром чувствовала, что это не так. Ранее тем вечером я почувствовала запах газа и собиралась разобраться. Но вместо этого я отвлеклась, думая о своей маме. — И я думаю, медицинские счета в любом случае не имеют особого значения. Не то чтобы они могли их взыскать.
Он кивнул, потянувшись за пивом, которое ранее достал из холодильника. Сделав большой глоток, он бросил взгляд в сторону гостиной, где как я слышала, копошился Пак.
— Ты не обязана смотреть фильм с нами, если не хочешь, — тихо сказал он. — Ты можешь подняться наверх и отдохнуть.
— Я посмотрю, — настаивала я, и не только потому, что хотела провести с ним больше времени. За последние два дня я достаточно отдохнула. Просто быть рядом с другим человеком, с которым можно поговорить, было облегчением — тот факт, что он был суперсексуальным человеком, делало это намного лучше. — Позволь мне взять твою тарелку.
— Нет, все в порядке, я сам, — сказал он, и мы вместе отнесли посуду на кухню. Он стоял и смотрел, пока я загружала ее в посудомоечную машину. Каждый раз, проходя мимо него, я улавливала его запах. Кожа и что-то странное... вроде растворителя для краски.
— Пейнтер — твое настоящее имя? — спросила я, избегая его взгляда.
— Нет, мое настоящее имя Леви Брукс, — сказал он. — Но мне нравится рисовать, и большинство парней в клубе используют байкерские имена, так что вот оно.
— Типа красить дома?
Он рассмеялся.
— Нет, картины. Я увлекаюсь искусством.
Это удивило меня. Должно быть, это отразилось на моем лице, потому что он издал еще один низкий смешок.
— Дай угадаю, ты предположила, что байкеры недостаточно искушены, чтобы ценить искусство?
Я кашлянула, отводя взгляд. И будь я проклята, если отвечу.
— Ты милая, когда краснеешь, — сказал он, протягивая руку, чтобы поймать прядь моих волос, нежно потянув за нее.
Он назвал меня милой!
Мое сердце на мгновение остановилось, и было трудно уследить за остальными его словами.
— И да, я люблю искусство. Я делаю много работ на заказ в автомастерской. Все золото на моем Harley тоже моя работа. Иногда я делаю более масштабные проекты. Но обычно рисую на бортах для клиентов, которые хотят нанести на свои байки какие-либо рисунки.
— Вау, — сказала я. Боже, он был настолько не в моей лиге — горячий и талантливый.
— А как насчет тебя? — спросил он. — Чем ты занимаешься?