– Мань-тара, прошу прощения, что сразу перехожу к делу, – продолжил вербовщик. – Ты прошел проверку в полиции Ценганя, и ваши навыки подтвердил ваш последний работодатель. Мы предлагаем тебе работу на стройках Хёнкона. Испытательный период три декады с последующим заключением трудового контракта на срок от тридцати до пятидесяти декад или иного в зависимости от ситуации. Ты меня понимаешь, Мань-тара?
– Да-да, – закивал Мань. – Хорошо понимаю. Вы меня берете, атара?
– Да, Сима-тара, мы тебя берем. Но тебе нельзя привезти семью, ее следует оставить здесь. Ты сможешь переводить родным жалование полностью или частично. Ты согласен с условиями?
– Да, атара, согласен. Что я должен делать?
– Следующий паром в Хёнкон уходит завтра в восемь утра от шестого пассажирского пирса. Следует явиться без опоздания, имея при себе вещи, документы и питание на сутки. Проезд, питание и проживание в Хёнконе бесплатны, деньги тебе не потребуются вообще. По приезду в Хёнкон тебе объяснят, что делать дальше. У тебя есть вопросы?
– Нет, атара, мне все понятно. Значит, я принят?
– Да, Сима-тара, ты принят. Паром завтра, с шестого пирса, в восемь утра. С собой вещи, документы, еда. На подходе большой тайфун, рейсы в Хёнкон приостанавливаются. Если опоздаешь, следующий паром отправится не скоро. Платы за пропущенное время ты, разумеется, не получишь. Можешь идти. Следующий! – вербовщик махнул рукой охраннику.
Подавив страшное искушение переспросить еще раз, Мань поспешно поднялся и, несколько раз быстро поклонившись, побрел к выходу, обозначенному чертой на противоположной стороне террасы.
– Но почему вы не хотите меня взять? – уловил он растерянный голос у соседнего столика. – Ведь я же строитель!
– Я уже объяснил, что мы не берем людей, причастных хоть к каким-то преступлениям. Сожалею, но воровство в магазине тоже под запретом, – голос второго вербовщика в точности, вплоть до интонаций, походил на голос первого. – Пожалуйста, освободи место, у меня нет времени.
– Но я же…
Мань спустился по скрипучим деревянным ступенькам, провожаемый десятками внимательных взглядов из очереди. Наверное, точно так же, как и он несколькими минутами раньше, гадают – получил вожделенное разрешение или нет? Или же только попросился и получил указание ждать?
Ссутулившись и засунув руки в карманы лучших брюк, которые носил лишь по торжественным или официальным случаям вроде сегодняшнего, Мань побрел по грязному заплеванному асфальту. И все-таки – взяли его или нет? Вербовщик сказал, что да, но все-таки… За свою длинную сорокалетнюю жизнь рабочий накрепко привык, что любое учреждение означает казенного вида кабинеты, кучу бумажек, всевозможные справки и разрешения, а также грубых чиновников, ищущих любого повода придраться, чтобы получить мзду даже за решение самого простого вопроса. А здесь, если не считать очереди, получилось как-то неприлично быстро, если не сказать суетливо: две минуты сегодня да еще пять в прошлый раз, отвечая на непривычные вопросы вербовщика. У него даже не потребовали ничего помимо удостоверения личности. Даже ни одной анкеты не заполнили, а паладар с пустыми руками сидит за голым столом! Может, над ним подшутили? Да нет, вряд ли: он лично знает троих, кто уже уехал в Хёнкон к инопланетянам.
А может… По спине пробежал холодок, когда Мань снова вспомнил нехорошие шепотки по углам. Говорят, паладары на самом деле страшные чудища и под людей лишь маскируются. Утверждают, что завербованных больше никто никогда не увидит, потому что их сжирают заживо сразу, как только сходят с парома. Нет, глупости. Если сжирают сразу, откуда известно? Наверняка какая-нибудь женщина придумала. Они такие – возьмут в голову невесть что и давай языками чесать! Сказки, сказки. В животе забурчало, и Мань заоглядывался в поисках места, где кормят, или хотя бы лотошника. Дома ждал ужин в кругу семьи, но в честь удачи можно и потратиться немного.
Тщетно. Если не считать тянущейся вдоль мрачных пакгаузов очереди, местность казалась безлюдной. Огромные ворота зданий стояли запертыми. Мань прикинул, как отсюда выбираться. Если той же дорогой, что и сюда, придется сделать изрядный крюк и оказаться в конечном итоге в самом центре порта. А если попробовать срезать? Он заглянул в щель между складами. Сумерки стремительно сгущались, но он все-таки сумел разглядеть за ними просвет. В ту сторону – окраина порта, откуда можно быстро добраться до дома. Независимо вздернув нос (могут же у него иметься дела в порту, кроме паладаров?), он нырнул в тесный проход и начал пробираться в потемках, запинаясь за мусор и камни.