Наконец консул и его супруга предстали пред великим императором: отец Рипсимии был изрядно уставший, а её мать стояла с гордо поднятой головой и расправленными плечами, словно воительница, готовая идти в атаку. Молчание прервал Диоклетиан:
– Ты очень красивая, Агапия, теперь понимаю, почему твоя дочь не даёт покоя мужчинам. Не будь у меня жены, а у тебя мужа – забрал бы тебя к себе, – Диоклетиан усмехнулся, показывая белые острые зубы. – Вижу на белой коже следы твоего нрава. Мне очень жаль, что тебя избили, но избили не просто так, верно?
– Я не знаю, где моя дочь! Что тебе от неё нужно?
Один из тех, кто привёл родителей Рипсимии к императору, пользуясь моментом, ударил женщину по ногам, и она упала на колени. Воин угрожающе добавил:
– К римскому владыке нельзя обращаться в неуважительном тоне, произносить в его сторону «ты», повышать тон и доказывать свою правоту без его разрешения.
– Ты хочешь знать, зачем вас притащили сюда, таких занятых и важных особ? – с притворной вежливостью спросил Диоклетиан. – Я с глубоким уважением отношусь к твоему мужу, он сделал очень многое для Рима, я уважаю тебя, Агапия, за то, что помогаешь не только префекту крепко стоять на ногах, но и моей супруге в её делах женских. Вы и дальше получали бы мою милость, если бы не ваша дочь. Хотелось мне осчастливить её, взять в жёны и дать беззаботную жизнь, ведь такого вы желали для своего чада, так? А дочь ваша оказалась предательницей – любой другой вмиг обезглавил бы её, но не я. Я дам ей шанс. Дать ей шанс, консул, как думаешь?
– Прошу, мой ребёнок, вероятно, испугался мужей, пришедших к нашей инсуле: страх парализовал её разум, и она сделала ошибку – на обман пошла. Прошу поверить, ибо говорю я правду и ничего кроме правды.
– Что мне с вами делать – это вопрос другой. Наказать вас за ошибки в воспитании? Научили ребёнка врать, тем более самому Юпитеру! Верховный бог теперь просто обязан покарать вас! Но так уж и быть, сегодня моё настроение весьма удовлетворённое, присаживайтесь и поведайте мне о своей дочери всё. За неповиновение императору или за ложь я вынужден буду казнить вас – прилюдно или тайно – выбирать вам.
– Наша дочь очень красивая. К сожалению, мы с супругой не сможем описать её, необходимо, чтобы император сам увидел её воочию, мы же подолгу отсутствовали в стенах дома и не заметили, как успело наше чадо превратиться из любопытного ребёнка в роскошную девушку.
– Видел ли император рассвет над морем, когда гладкое бирюзовое полотно воды то бледное, то насыщенное, яркое, завораживающее и ничто не может нарушить его покой: ни крик чаек, ни сонное плескание рыбы, ни шаги путника по влажному жёлтому песку, – Агапия улыбалась и без устали говорила о морских пейзажах, пытаясь заговорить Диоклетиана, отвести его от мысли о её дочери.
Император почувствовал, что добром от этих людей не получить портрет девушки и где она может находиться – они тоже не знают, а если и знают – не признаются в этом. Он схватил в руки табурет и со всей силы разбил его о пол – щепки разлетелись в разные стороны, зацепив руки консула и его жены. Несколько людей Диоклетиана в ту же секунду подлетело к нему, но тот жестом остановил их. Стражи застыли, словно каменные статуи.
– Нанести консулу тридцать ударов в спину, по рёбрам, по шее и один удар по устам. Супруга консула может служить утехой воинам, желающим ласки и тела женщины, – пусть пользуются её телом столько, сколько захотят, а как надоест, могут лишить её жизни любым удобным способом, – жестокий правитель Рима знал, что нет ничего унизительнее и страшнее для мужчины, чем насилие над его женщиной.
– Стойте! Прошу отпустить мою жену – её вины нет ни в чём, разве что в остром языке, который она не может держать за зубами. Если хотите отыскать нашу дочь, тогда ищите худых и стройных девушек с глазами цвета пустыни – утром глаза Рипсимии желтоваты, прозрачны, как сладкий мёд с первых трав и цветов, а к вечеру они становятся тёмными как ночь.
– Один из художников, посланных мною в ваш дом, успел разглядеть кое-какие черты лица вашей красавицы, но я хочу знать больше подробностей.
– Не говори ничего ему, прошу! – кричала Агапия между всхлипами. – Её схватят и заставят принадлежать ему! Не говори ничего, хватит! Остановись! – молила бедная и отчаявшаяся женщина, но муж будто её не слышал и продолжал говорить с императором.
– Если бы её увидели в Элладе, из-за неё началась бы война – из-за красивых женщин страдают не только мужчины, но и целые государства.
– Гордиан, повторюсь, ты уважаемый человек, верно служащий государству римскому, и, невзирая на омрачающие твою репутацию давние события, успел ты оправдать своё имя, сохранить лицо пред народом. Позволь тебе напомнить об украденном кольце: не разрешай истории повториться, сейчас же не позволь себе оступиться во второй раз, ибо прокуратор уже не спасёт от мгновенной гибели, даже если ты не виновен. Продолжай рассказ, а супругу твою я отпускаю.