— Бакэ? — пролепетала Рен и сглотнула, когда Бакэ шаркнул ножкой и отвесил ей поклон.
— Рен! Давай в душ и завтракать. Я пойду мыться позже. Я грязная, как Ака-намэ после посещения бани, — и я хмыкнула собственной шутке, — Но еда и разговор важнее. Я ставлю чайник. Соберись, Рен.
И, дождавшись утвердительного кивка подруги, я отправилась вниз.
Бакэ, стоило мне спуститься, тут же принялся крутиться рядом. Он и в самом деле переместился на кухню очень быстро, а не ковылял по ступенькам. Удобно. А я когда так смогу? Впрочем, мне бы с хвостом новым для начала разобраться. А то он за мной так и волочится бесполезной меховой тряпочкой.
— Так! Что у нас с запасами? — спросила я у Бакэ.
— Могущественная хозяйка, вот сюда посмотри! Тут шкапчик. В нем много всего, — сказал Бакэ.
— Шкапчик? — переспросила я со смешком, — От шкапика?
— Мне почему-то показалось, что тебя это повеселит, хозяйка, — довольно протянул Бакэ.
— Повеселило. Это устаревшее произношение шкафчика. И в самом деле повеселило, — улыбнулась я.
Я открыла пресловутый шкаф и ахнула. Чего тут только не было! От количества вкусной и разнообразной еды разбегались глаза. А почему Рен тогда так похудела? Странно. Ладно, разберемся. Я одним мановением руки переместила в мою пустую Инро почти всю готовую еду. Но в шкафу еще оставались крупы, специи, мука, сушёные овощи и фрукты.
Я поставила чайник и принялась накрывать на стол.
Сверху послышались шаги, и вот уже на лестнице, со все еще открытым ртом, стоит Рен и смотрит на меня блестящими глазами.
— Аика? — и снова это неверующее-просящее выражение и лица, и голоса.
— Рен, — предостерегающе подняла я указательный палец, — Завязывай реветь. Мы сейчас поедим, выпьем чаю и поговорим. Иди сюда, — и я протянула ей руку.
Рен быстро преодолела разделяющее нас расстояние и уткнулась мне в плечо крепко обнимая.
— Ну, тише, тише. Все теперь будет хорошо! — сказала я, увлекая подругу на диванчик и вручая ей успокаивающий отвар.
А потом и пиалу с рисом. А потом я все ей подкладывала и подкладывала, потому что ее худоба мне совершенно не нравилась. Куда вообще эти два учителя смотрят? Довели мне девочку.
— Рен? Сколько меня не было?
— Почти год, — ответила Рен.
Она наелась и теперь с умилением смотрела, как это делаю я, потому что мне было важно накормить ее, а про себя я уж точно не забыла бы. Что я, собственно говоря, и демонстрировала, уминая один за другим рисовые шарики.
— Понятно. Ну я так примерно и поняла, когда вышла из домика для испытаний. Где учителя?
— Они ушли месяц назад к людям. Сказали, что вернуться к лету, когда… Когда все будет кончено. Сказали, что больше не могут оставаться в Долине. Кио и Юри забрал с собой.
— Тааак. Что именно будет кончено? — нахмурилась я.
— Дом меня отвергал. Пищи почти не давал, шкафчики не открывались. Почти как в розовом домике, каждое утро появлялись три онегири. И на этом все, — рассказала Рен.
— Спалю эту избушку на курьих ножках, — я гневно хлопнула ладонью по столику, и почувствовала, как дом принял и осознал мой гнев, — Еще хоть раз такое повториться, и я тебя спалю! — сказала я и обвела стены глазами.
Рен рядом со мной замерла и почти не дышала, а я продолжила:
— Рен живет здесь и является полноправной хозяйкой! — и я снова припечатала ладонью стол.
И я совершенно четко уловила, что дом меня понял. И Долина вместе с ним приняла это и смирилась. Я выдохнула и ободряюще улыбнулась Рен.
— Хорошо, а учителя что? Шидж? И Кио?
— Они пытались. Они приходили весь год. Кормили меня. Кио дом выгнал почти сразу, как ты пропала. Просто однажды не открыл ему дверь спальни. И он вернулся в Замок Владыки. Домик терпел его, пока ты была рядом.
— Ну, это как раз к лучшему! Не представляла я, как мы его выпроваживать будем. Но вот то, что он и тебя не принял, меня не радует, — потерла я лоб.
— Вот именно, что не принял. Начались проблемы с едой. А потом несколько раз захлопывалась дверь, и я с трудом ее открывала. Шиджеру сказал, что еще немного, и дом меня выгонит, а сам исчезнет. И тогда я тоже погибну. На улице зима и деваться мне некуда. Меня нигде не примут, — понурила она голову.
— А ты? — пристально посмотрела я на нее.
— А я смирилась, — сказала она и опустила голову.
— Рен, мне в моем последнем испытании было очень сложно. И много раз хотелось просто опустить руки, расслабится, заснуть и больше уже не просыпаться. Но я брала себя за шкирку и шла работать. Потому что смириться — это провал и поражение. И ты не имела права на это! — грозно сказала я.