Раздались робкие аплодисменты, и Поттер занял место МакГонагалл за кафедрой, а она отошла в сторону, заняв место около стены.
— Добрый день всем, — глухо поздоровался Поттер. — Для меня этот день и правда добрый, но трудный, — он провел рукой по волосам. — Я помню события четырехлетней давности кристально ясно. Хотел бы частично забыть, но, увы, это невозможно. И я полностью согласен с уважаемой директором МакГонагалл, что мы все должны помнить о том, что было, и ни в коем случае не допускать повторения подобных событий в будущем. Война забрала столько жизней наших друзей, родных и близких, что никакая радость не сможет нам затмить боль той потери, которая живет у каждого из нас в глубине души. Я сожалею всем, перенесшим горе в этой страшной войне и…
— Ненавижу тебя! — раздался из толпы чей-то отчаянный вопль, и вслед за ним прозвучали страшные слова, которых я надеялся никогда в жизни больше не услышать. Прозвучало заклинание Адского пламени.
Дальнейшее произошло за считанные секунды, которые, казалось, длились очень долго.
Я мельком увидел пославшего заклинание — это был Райт. Его бешеный взгляд был направлен на Поттера, волшебная палочка, откуда вырвалась огненная змея, подрагивала в руке. Он жутко засмеялся, запрокинув голову, когда пламя метнулось к своей цели.
Говорят, когда в доме начинается пожар, каждый бежит спасти то, что ему дороже всего. Все, что я успел увидеть, прежде чем кинуться к Гермионе, — это как Поттер молниеносно выхватил волшебную палочку и послал отталкивающее заклинание в Джинни Уизли, которая находилась практически за ним, как Алекс, увидев, что Амелию сбили с ног, накрыл ее собою, защищая от языков пламени огненной змеи, и как директор МакГонагалл выбежала вперед, нацелив волшебную палочку на пламя.
Со всех сторон раздались визг и крики ужаса, и все кинулись врассыпную, подальше от огня, нацеленного на Поттера.
— Всем быстро из зала! — прокричал Грин.
Я не знаю, зачем бросился к Гермионе, это было просто рефлекторно, и необходимости в этом не было никакой, ведь она была способной волшебницей, кроме того, ее окружали очень серьезные маги, которые, в отличие от студентов, были умелыми. Огненная змея, приблизившись к кафедре, разделилась на множество небольших змей, и все они устремились к гостям, тут же сжигая стулья, стоящие позади нее. Несмотря на то, что пламя вело себя, как ему и положено, преследуя свою цель, указанную заклинателем, оно было явно слабее, чем то, которое четыре года назад наколдовал Крэбб.
В этой панике я не сумел даже дойти до Гермионы, хоть я и находился не так уж далеко от нее. Меня почти сразу сбили с ног убегающие в обратном направлении, дыхание от падения сбилось, но я сконцентрировался на мыслях о том, что я должен помочь самому дорогому для меня человеку, и достал волшебную палочку.
— Гермиона, берегись, — закричал я, но мой голос утонул в невообразимом шуме, стоявшем в помещении. Направив волшебную палочку в ее сторону, я закричал: — Агуаменти!
Одна из маленьких огненных змеек, отделившись от остальных, направилась ко мне, сжигая все, что подворачивалось на пути, и я с трудом увернулся, закрыв лицо левой рукой, чтобы защитить его от жара, и почувствовал резкую жгучую боль, когда небольшой язычок пламени пронесся совсем рядом с кистью. Я закричал.
В помещении царил настоящий хаос. МакГонагалл вместе с Флитвиком и какими-то магами из Министерства пытались подавить огонь, многие гости принялись помогать студентам покинуть помещение, Грин обезоружил Райта, отправлявшего взрывные заклинания в гостей.
Кто-то подбежал ко мне и залил водой, потушив тлеющий край мантии, и, оставив меня лежать на полу, кинулся к одной из пылающих змей. Важно было не только спасти всех оставшихся в зале, но еще и не дать огню выйти за пределы Большого Зала. Счастье, что сжигать ему было особо нечего, так что он охотился за людьми, но не мог разрастись, а только делился на части.
Спустя несколько минут наступила давящая тишина, прерываемая короткими фразами о том, что пострадавших нужно срочно отправить в Больничное крыло. Преподаватели и гости сумели справиться с пламенем, хотя студентов, пострадавших от огня, хватало. Сквозь серую пелену перед глазами я увидел, что Грин стоял над лежащим на полу обездвиженным Райтом, а потом услышал рядом с собой знакомый и такой желанный встревоженный голос:
— Драко, ты цел?
Вместо того, чтобы ответить на вопрос, я отключился.
*
— Очнись, Малфой, ну же! — донеслось откуда-то извне. — Ох. Вингардиум…
Я нехотя открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем. Надо мной склонился Невилл Лонгботтом.
— О, ты пришел в себя. А я уже собирался левитировать тебя.
— Не надо, — отказался я.
— Гермиона попросила меня помочь тебе добраться до лазарета. Можешь встать?
— Где она? С ней все в порядке? — вместо ответа спросил я. Впрочем, я еще сам не понимал, могу ли подняться на ноги.
— Да, с ней все хорошо. Она ушла в Больничное крыло узнать о каком-то студенте, который сильно пострадал.
— Алекс, — выдохнул я, вспомнив, как в последний раз я видел его, когда он кинулся защищать Амелию от пламени.
— Не знаю, как его зовут, — пожал плечами Лонгботтом. — С ним была девушка белокурая, такая худенькая, с длинными волосами.
По спине пробежал холодок.
— Точно Алекс, — прошептал я.
— Давай отправимся к мадам Помфри, там все узнаешь, — он подал мне руку, и я схватился за нее, с огромным трудом поднимаясь на ноги.
— Где-то здесь были мои трости, — сказал я, оглядевшись по сторонам.
— Одна сгорела почти до основания, а вторая вот, — он протянул ее мне.
— Спасибо, — пробормотал я.
Опираясь одной рукой о трость, а второй держась за Лонгботтома, я кое-как переставлял ноги, и до лазарета мы шли, казалось, целую вечность.
Внутри царил хаос. Мало того, что все свободные кровати, похоже, были заняты, так в помещении толпилось еще полно студентов, которым требовалась минимальное лечение. Помфри, носящаяся между кроватями как ураган, заметив нас с Лонгботтомом, на ходу бросила:
— Ведите его в мою подсобку, здесь уже не протолкнуться, я сейчас подойду.
Лонгботтом отрывисто кивнул и послушно потащил меня в сторону боковой двери.
Мне никогда не доводилось бывать в этой комнате, но подозреваю, что обычно она выглядела иначе. Сейчас здесь у одной из стен стояла кровать, столик у дверей был завален разнообразными флаконами с зельями, около стеллажей длинным рядом стояли стулья. Мы дошли до кровати, и Лонгботтом помог мне сесть.
— В порядке? — спросил он. — Помощи мадам Помфри дождешься?
— Да, — кивнул я, критически осматривая поврежденную руку. — Спасибо, что помог дойти.
— Пойду поищу Гермиону, — заявил он и ушел, оставив меня одного.
Буквально через две минуты в подсобку влетела бледная Гермиона. На ее кисти виднелся небольшой ожог, около левого виска была ссадина.
— Малфой, почему ты кинулся против потока? — спросила она с порога.
— Я… — от неожиданности я не мог подобрать слов. — Хотел тебе помочь, — выдавил я наконец.
— Нужно было подумать о себе! — повысила она голос. — Я твердо стою на ногах, в отличие от тебя по состоянию на сегодняшний день. Я бы справилась, собственно, я и справилась, только ко всему добавилось еще волнение за тебя. Зачем ты пытаешься быть бесстрашным героем?
— Прикажешь мне быть тихой сволочью, думающей только о себе? — разозлился я.
— Ох, Малфой… — она опустилась на стул, стоявший около кровати. — Не нужно передергивать. Просто твой поступок был необдуманным.
— Да, черт возьми! Хочешь узнать, почему? — хмуро спросил я.
— Мы потом об этом поговорим, — тихо сказала она. — Сейчас такое творится… Алекс в плохом состоянии, — с грустью сказала она.
Я застыл.
— Насколько все плохо?
— Мадам Помфри сделала все, что могла, и вызвала колдомедиков из Мунго. У него спина очень обожжена. Он закрыл собой мисс Дэвидсон. Она, кстати, тоже не в лучшем состоянии, у нее шок и истерика.