Она поднялась со стула и посмотрела будто бы сквозь меня. Мне даже показалось, что ее глаза блестели от непролитых слез.
— Я не знаю, что еще добавить, — прошептала она.
— Тогда уходи, — сквозь зубы процедил я.
— Зачем ты меня прогоняешь?
— Просто уйди! — я окончательно потерял самообладание.
Она вздохнула и вышла за дверь, оставив меня одного. Я со всей силы стукнул кулаком по кровати. Она вообще не способна принимать мои слова всерьез?! Да, я был готов к тому, что она не примет мои чувства, но то, что она не верила в них, я отказывался понимать.
Уронив голову на руки, я устало прикрыл глаза. Кто виноват в сложившейся ситуации? Мне так хотелось найти того, на которого можно было свалить всю вину. Но такового не находилось. Я не был виноват в том, что чувствовал, Гермиона — в том, что не чувствовала ко мне, Райт не был виноват, что сошел с ума, Грин — что оказался настолько положительным, насколько я считал его ужасным.
Больше всего мне сейчас хотелось спросить совета хоть у кого-нибудь. Но те несколько человек, которым я мог довериться, сейчас были недосягаемы. Гермиона ничего не сказала бы мне из того, что я хочу услышать, более того — она уже наговорила такого, от чего я чувствовал себя преданным, а Алексу и Амелии сейчас нужно разбираться в первую очередь со своими проблемами. Я снова остался один.
Послышался звук открывающейся двери, и я поднял голову, застыв от удивления, когда понял, кто стоял в дверном проеме. Это был Рон Уизли. Он немного нервно пожал плечами и направился ко мне. Я молча наблюдал, как он приближается.
— Здравствуй, Малфой, — сказал он, подойдя, и протянул мне трость. — Гарри просил передать тебе это.
— Привет, Уизли. Что ты делаешь в Хогвартсе? Не думаю, что ты появился здесь, чтобы передать для меня посылку. Кстати, спасибо, — я забрал у него трость и поставил ее рядом со второй.
— Вообще-то я приехал вместе с Гарри, чтобы убедиться, что все в порядке. Вчерашний визит меня не порадовал, — он огляделся по сторонам и, подвинув к себе стул, сел на него, скрестив руки на груди. — И раз уж я здесь оказался, я решил поговорить и с тобой.
— Разве у нас могут быть общие темы для разговора? — я приподнял брови в удивлении.
— С некоторых пор, видимо, да.
— Что ж, внимательно тебя слушаю, — сказал я.
Уизли замялся, пытаясь подобрать нужные слова для начала своей речи.
— Гарри рассказал мне, что ты спас Гермиону. Это… спасибо тебе за это, в общем.
Я уже набрал в легкие побольше воздуха и хотел ему ответить, но он продолжил:
— Не знаю, как вы можете спокойно общаться после всего, что было в прошлом, но вам виднее. Только вот я знаю, что общение с тобой может ей навредить, даже если она сама в этом никогда не признается. Поэтому я и говорю с тобой. Все вокруг твердят, что ты изменился, и я даже могу в это поверить. Я видел, как ты вчера кинулся к Гермионе, хоть в этом не было никакого смысла… В общем, какими бы не были твои намерения, оставь ее в покое.
— А ты не думаешь, что это уже не твое дело? — глухо спросил я.
— Да, не мое, — с кривой усмешкой кивнул он. — Но я о ней волнуюсь. И мне кажется, что ты тоже, хоть мне очень трудно это понять.
— Все еще думаешь, что я ненавижу маглов и маглорожденных?
— Нет, дело не в этом. Я удивляюсь, что вы сблизились. Но, видимо, на то были причины, — он пожал плечами. — А теперь пора отдаляться. Она поступит в Академию, а у тебя будет свой путь и своя жизнь.
— Уизли, если ты думаешь, что можешь указывать мне, что делать… — раздраженно проговорил я.
— Нет-нет, — он меня перебил. — Я только даю совет, не больше. Решать тебе. Просто подумай, что ты можешь сделать, чтобы не тянуть ее вниз, а дать и дальше двигаться вперед и вверх, как она всегда мечтала.
— Да, ты прав, решать мне. А советы хороши тогда, когда их просят. Я не просил.
— Ладно, я понял, — усмехнулся он и поднялся со стула. — Уже ухожу. Кстати, — сказал он, когда был уже у двери, — Гарри просил передать, что этот парень, который вчера здесь устроил дурдом, кричал, что его дядя продолжит его дело и накажет всех, кто ему мешал. Этого Шарпа так и не нашли. Правда, Гарри считает, что это все просто бред сумасшедшего, но уж лучше знать о возможной опасности, даже если она призрачна.
— Спасибо, — кивнул я, и Уизли, не говоря больше ни слова ушел.
Его слова о Гермионе эхом отдавались в моей голове. В них была доля правды. И это меня невероятно злило. Уснул я с этими мыслями, и всю ночь мне снился Хогвартс, охваченный пламенем, плачущая Гермиона и утешающий ее Грин.
Утром, уставший и раздраженный, я выпил положенные мне зелья, возмущаясь, что Помфри запрещала мне их пить, а теперь сама же заставляет, на что она ответила, что только ей можно определять исключения, а для меня это правило все еще действует. Осмотрев меня, она сказала, что делать в Больничном крыле мне больше нечего, и разрешила уходить.
— А как там Алекс Митчелл? — спросил я напоследок.
— Через неделю-полторы будет бегать, — улыбнулась Помфри. — Мы вовремя отреагировали, так что после ожогов даже следов не останется. Спасибо целителям из Мунго, они редкие зелья привезли, которых у меня не было. Правда стоили они Хогвартсу немало, но здоровье студентов — это самое главное, — она внимательно перебирала на полках какие-то флаконы.
— Значит, и за мое лечение тогда, когда я с обезболивающим переборщил, тоже директор МакГонагалл заплатила? — спросил я.
— Нет, за вас колдомедикам тогда Гермио… ой, — осеклась она и нахмурилась. — Я не знаю точно, это было так давно.
— Ясно, — отрывисто кивнул я. Значит, Гермионе я обязан и тем моим спасением. — Могу я Митчелла проведать?
— Через несколько дней наговоритесь, пусть отдыхает, — вздохнула Помфри. — Я и так от него мисс Дэвидсон отогнать не могу.
— Хорошо, я понял, — сказал я и, взяв трости, не спеша направился к выходу, хотя сейчас очень был бы рад встрече с другом.
Выйдя за дверь лазарета я столкнулся с Гермионой. Она нервно скрестила руки на груди и бросила на меня изучающий взгляд.
— Как ты? — спросила она тихо.
— Спасибо, хорошо, — ответил я. — Помфри меня уже отпустила.
— А я шла тебя проведать.
— Считай, что проведала, — хмыкнул я.
— Еще злишься на меня? Возможно, я вчера была немного резковата и…
— “Резковата”? Грейнджер, забудь. Я много думал вчера. Все так, как должно быть. Извини, я спешу на завтрак, — я отвернулся и попытался уйти.
Гермиона схватила меня за локоть.
— Постой и выслушай меня, — попросила она.
— Не надо. Все сказано. Кстати, я благодарен тебе за тренировки и вообще за все, и теперь я смогу справиться со всем сам.
— В каком смысле? — она округлила глаза в удивлении, будто я ее сейчас ударил.
— Да, и еще, деньги, которые ты заплатила коломедикам, когда я сглупил с обезболивающим, я тебе верну, как только смогу.
— Малфой, — устало протянула она, нахмурив брови.
— Спасибо тебе, — бросил я и, высвободив локоть из ее пальцев пошел по коридору.
Она позвала меня еще несколько раз, но я не стал оборачиваться.
*
Директор МакГонагалл объявила всем, что Райт, по вине которого в Хогвартсе произошел чудовищный несчастный случай, серьезно болен и будет проходить долгосрочное лечение в больнице Святого Мунго. Также она сказала, что с бывшей профессора Куппер сняли обвинения в намеренном причинении вреда студентам Хогвартса, но запретили впредь занимать преподавательские должности где бы то ни было. Профессор Грин, по словам директора, был так любезен, что согласился остаться преподавателем ЗоТИ до конца учебного года, потому что всей душой проникся теплыми чувствами к Хогвартсу и его ученикам. Я же знал, что Грину просто нужно было присматривать за замком и Гермионой, потому что дядю Хэролда так пока и не поймали, и никто не знал, чего от него можно ожидать.
Через неделю Алекс вышел из Больничного крыла, Амелия не отходила ни на шаг от него, и мы втроем с головой окунулись в учебу, потому что до экзаменов оставалось меньше месяца. Преподаватели заваливали нас информацией, необходимой для успешной сдачи ЖАБА, и от ее количества раскалывалась голова.