Он умер, ненавидимый всем населением Франции, платившим налоги, которые ложились тяжким бременем на трудовой народ, особенно на беднейшую его часть. Ришелье делал вид, что не замечает этой всеобщей ненависти.
О его тщеславии свидетельствуют два обмана, которые он совершил в молодые годы, и конечно постоянное подчеркивание своего знатного происхождения: его бабка была из знатного, но сильно обедневшего рода Рошешуаров. В общем, на все это можно было бы закрыть глаза, если бы не разные мелочи, которые не ускользнули от внимания его современников. О них так много говорится в воспоминаниях придворных, что приходится поверить в щепетильность кардинала во всех тех случаях, когда дело касалось его тщеславия.
Например, рассказывают, что епископ Лодева написал на латинском языке эпиграмму на кардинала, которую показал своему знакомому. Узнав об этом, друзья епископа предрекали ему опалу в самом недалеком будущем. К счастью, все обошлось.
Другой пример — это титул «Великого повелителя флота», то есть адмиральский титул, который Ришелье присвоил себе; титул этот был установлен раньше, но потом вышел из употребления. В этом не было бы ничего плохого, так как Ришелье очень много сделал для развития торгового и военного флота Франции. Вызывает удивление другое: в его дворце фронтон был сделан в виде бушприта корабля, как будто кардинал был великим мореплавателем.
Еще пример тщеславия — это странная неприязнь к Корнелю. В этом тоже есть что-то комичное. Стиль его заметок, рассуждений и писем ясный и строгий, — но и только. Если ему хотелось добиться большего и создать с помощью слов очарование, которое есть у великих мастеров слова, то он заблуждался, — кардинал любил повелевать, но музы не подчиняются приказам.
Все это и составляло ту личность, которая нам известна как Ришелье, со всеми ее достоинствами и недостатками. И в этом он мало чем отличался от обыкновенных людей. Его величие состояло в том, что он проводил гениальную политику, изменившую карту Западной Европы. Это удавалось сделать лишь немногим.
Глава 6. Окружение кардинала
Честолюбцы, использующие сильные и слабые стороны своего характера для достижения власти, борются за нее, маневрируя и нанося удары в том мирке, который их окружает. Они очень редко проявляют себя как деятели, почти всегда им приходится бороться с соперниками. Довольно часто они видят своих смертельных врагов в тех, кто пытается обойти их с флангов. Люди не столь честолюбивые отдают все свои силы тому, чтобы добиться известности, наград, чинов — последние дают хорошее жалованье и возможность пополнить карман из государственной казны — чтобы создать обманчивое впечатление, будто они тоже стоят у власти. Эти люди хитрят, обманывают, ставят подножки своим коллегам, но все это так мелко и подловато, что это никак нельзя назвать маневрами и атаками, потому что, строя козни, они называют своих соперников коллегами.
Между людьми первого и второго типа такая же разница, как между щукой и угрем или как между солдатом и актером.
С людьми второго сорта мы хорошо знакомы — это члены парламента. С людьми первого сорта, такими как Цезарь, Наполеон, Бисмарк, Валленштейн, мы так давно потеряли всякое знакомство, что уже затрудняемся понять их образ действий.
Мы забыли о них потому, что вот уже целое столетие — а в странах, где процветает коммерция, и больше, — реальная власть над обществом давно перешла в руки сверхбогачей и монополистов, контролирующих производство и обмен, производство металла, топлива, продуктов питания, контролирующих также транспорт, средства массовой информации и финансы. У них привилегии, они организованы и обладают свободой действий в обстановке полной секретности, и что бы они ни сделали, все принимается без возражений. Их никто не контролирует — они держат всех нас под своим контролем.
Те, кто еще по старой памяти считают себя хотя бы номинально правителями, очень недовольны — они люди умные — тем положением, в котором они оказались; люди сортом похуже просто преступные и продажные скоморохи; большая же часть состоит из ничтожеств, которые гордятся своими должностями — «государственного секретаря по таким-то делам», «канцлера», president du Conseil и т. д., и т. п. Сверхбогачи и монополисты, в настоящее время истинные обладатели власти, не ставят своей целью захват власти в свои руки. Их цель — увеличение своего богатства; власть приходит к ним поздно и иногда случайно, как сопутствующий результат власти золота. Очень часто они презирают власть, — ведь они никогда не добивались ее. Даже те из них, кто накопил огромные богатства и радуется теперь возможности применить богатство как инструмент власти, делает это неумело.