Мертвая тишина простояла вплоть до того момента, когда двери вновь открылись на девяносто третьем уровне и мы выдвинулись в коридор. Я держалась за боковины своих носилок побелевшими от напряжения пальцами. Сколько нам добираться до медицинского отделения? Сколько мне придется выносить соседство шныряющего в моих мыслях носача в сером?
Я напомнила себе, что носач мной не интересуется. Она, очевидно, поймала Барнарда на мыслях о причинении вреда его бывшей подруге и привела в лифт свой взвод, чтобы пересечься с санитаром. Внимание носача наверняка сосредоточено на разуме Барнарда, но я все равно старалась думать, как положено.
«Хорошо, что телепаты патрулируют наш улей, не позволяя людям, вроде Барнарда, никому навредить. Хорошо, что они предотвращают кражи собственности и угрозы улью. Хорошо, что я могу пойти куда пожелаю в полной безопасности. Естественно, телепатам приходится читать разумы невиновных людей, например, мой в процессе задержания преступников. Это неприятно, но я уверена, они сводят подобные вторжения к абсолютному минимуму».
Я не убедила себя и сомневалась, что убедила носача, но та не сказала ни слова, пока мы шли по коридору с дверьми апартаментов. Я заметила, что расстояние между этими дверьми было меньше, чем на двадцать седьмом уровне, где жили мои родители. Но в их коридоре располагались квартиры для семей, а эти могли предназначаться для одиночек.
Дверь перед нами открылась, из них вышел смеющийся мужчина, носач остановилась и в молчании взглянула на него. Смех мужчины оборвался, на его лице появилась тревога, и он поспешил обратно в квартиру. Носач вновь двинулась в путь, и мы дошли открытой площадки, завершавшей коридор. Здесь виднелись входы в два других коридора, росписи на стенах показывали сценки в парке, а двойные двери с красным крестом вели в медицинское отделение.
Мы прошли через эти двери в приемный покой. Медицинский персонал в форме и ожидающие люди, — должно быть, другие пациенты, — повернулись и в ужасе посмотрели на взвод телепата. Носач ничего не сказала, просто развернулась и вышла за дверь, а следом — безопасники и Барнард.
Ко мне поспешила встречающая медсестра.
— Зачем сюда приходил взвод телепата?
— Они пришли арестовать санитара, поскольку он планировал кому-то навредить. Они позволили ему привезти меня сюда, а затем забрали для коррекционного лечения.
— О. — Медсестра взглянула на двойные двери. — Интересно, я должна кому-то сказать об аресте санитара, или это сделает взвод телепата?
— Не знаю, и меня это не волнует. — В присутствии телепата я заставляла себя неподвижно лежать на носилках, но сейчас вышла из себя. И, пытаясь освободиться, начала тянуть за ленту, пересекавшую мою грудь.
— Пожалуйста, не делай этого, — сказала сестра. — Я понимаю, тебе пришлось нелегко, и обещаю, через мгновение мы снимем тебя с носилок.
Она вгляделась на браслет на моем запястье.
— Эмбер 2415-0172-912. Да, мы ожидали твоего прибытия.
Она махнула рукой, и женщина в белом комбинезоне покатила мои носилки по коридору в маленькую комнату с табличкой «Процедурная 4». Поставив каталку вплотную к единственной заправленной белым кровати, женщина расстегнула удерживавшие меня ремни, и каталка переместила меня на кровать.
— Доктор скоро к тебе подойдет. — Женщина вышла за дверь, забрав с собой каталку.
Я освободилась от ремней. Взвод телепата сейчас, должно быть, уже далеко. Полученные таблетки избавили меня от головной боли. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться, но не смогла. Ощущение крепкой кровати подо мной вместо настоящего спального поля служило неприятным напоминанием, что я не в собственной комнате, а в чужом месте на девяносто третьем уровне.
Зачем меня послали на лечение сюда? Это предостережение по поводу моего будущего лотерейного результата? Форж — блестящий атлет, а Шанна может сделать поразительно эффектную одежду из самых дешевых доступных материалов, но я попробовала силы во всех видах деятельности, предлагаемых в нашем ближайшем общинном центре, и не проявила таланта ни в одном их них. Единственный раз я получила одну из таких заветных золотых карточек, дающих доступ к продвинутым занятиям, по плаванию, но знала, что не обладаю подходящим ростом или сложением, чтобы лотерея сделала меня профессиональной пловчихой.
Жестокая правда состояла в том, что лотерея отправит Форжа и Шанну вверх по улью — они могли даже попасть на элитные десять уровней, — а вот меня ожидает спуск. Люди говорили, что я обладаю ясным умом, поэтому еще оставалась надежда, что меня припишут к какому-нибудь шестидесятому уровню, но надо смириться с фактом, что я могу оказаться и здесь, на девяносто третьем.