Николай Сергеевич достал из кармана несколько доверенностей и одну бумагу на мое имя и заговорщически прошептал:
— Вот это все нужно подписать. Если подпишешь, все у нас пойдет о'кей.
Не буду утомлять читателя рассказами о том, как мне удалось получить необходимые подписи. Сыграла, конечно, свою роль и фамилия Запашный — нас с братьями хорошо знали и как представителей старинной цирковой династии, и как ведущих акробатов советского цирка. И все же ничего бы у меня не вышло, если бы не замечательные женщины нашего циркового главка. О незабвенные Раечки, Танечки, Ниночки!.. Что делали бы мы без вас?!
Получил я и ожидаемый приказ назавтра выехать в Днепропетровский цирк и в составе авторитетной комиссии посмотреть на предмет приобретения группу слонов, прибывших из-за границы.
Как бы то ни было, пометавшись по главку всего несколько часов, я позвонил Николаю Сергеевичу домой.
— Ну как у тебя дела? — засопел он. — Подписал?
— Фирма веников не вяжет! — хвастливо заявил я. — Свистать всех наверх! Курс норд-ост на «Будапешт», но сначала — на зообазу.
— Годится, — ответил он, — надоел «Узбекистан».
— Верно, надо сменить обстановку. Но сегодня платите вы.
— Нет вопросов. Раз ты подписал все бумаги, готов платить хоть в «Метрополе».
— Но сперва все же на базу.
— Ну давай, посмотрим на животинок.
На зообазе, куда мы приехали с Максом Антоновичем и дрессировщиком Евгением Николаевичем Плахотниковым, мы сразу же встретили уже знакомого нам бенгальского исполина.
— Ей-богу, — сказал Плахотников, — таких крупных тигров я даже во сне не видел. Обычный самец легко пройдет у него под брюхом и не заденет. Наверное, что-то с гипофизом. Развитие как при слоновой болезни.
Остановившись у вольера, выстроенного из надежных металлических прутьев и сверх того закрытого мелкой сеткой-рабицей, Николай Сергеевич патетически произнес:
— Вот еще один из подарков подарок. — Он указал глазами на лежавшую за решеткой тигрицу. — Уже месяц за ней наблюдаю. Мяса не жрет.
— Так чем же она питается? — удивился я.
— Редко, сынок, когда живую курицу или кролика разорвет. От убоины отказывается. И все время охотится, стерва, за служащими. Вот полюбуйтесь. Только близко не подходите — поймает.
Тигрица лежала, вытянувшись вдоль задней стены вольера. Увидев нас, она медленно поднялась, прижала уши, прищурила глаза и, обнажив литые белоснежные клыки, как-то неестественно поползла к нам. В ее оскале явно сквозило чертовское сходство с улыбкой. Под кожей слаженно заходили бугры мышц. Тигрица была очень худа и изрядно потрепана.
— Вот это чудо и, пожалуй, чудо из чудес.
— А когда она прибыла?
— Я же сказал, прибыла она месяц назад из Голландии. Из знаменитой фирмы Гагенбека, от Кланта, с которым мы подписали договор о подготовке пяти тигров.
— И как? — спросил Плахотников.
— Девушка с характером, да еще с каким! — Николай Сергеевич почему-то усмехнулся, глядя на Макса Антоновича. Тот ответил ему понимающим взглядом. Я догадался, что присутствующим тигрица почему-то не нравится. — У нее отрицательное обаяние, — словно поймав мою мысль, объяснил Николай Сергеевич. — Как считаешь, Макс?
— Что я могу сказать… — отозвался Борисов. На первый взгляд тигрица побывала в жестокой обработке и в довольно плохих руках.
Макс Антонович стоял, опираясь плечом о стенку и ковыряя соломинкой в зубах. Он внимательно следил за тигрицей, замершей в напряженной стойке в противоположном конце вольера.
— Ишь, стерва какая, охотится, — задумчиво сказал он. — Дайте-ка мне ее на несколько репетиций, и она больше не будет охотиться.
— Да знаем мы тебя, костолома несчастного. Тебе только дай добраться, ты ей все ребра переломаешь!
Борисов засмеялся:
— Переломаю или нет, а охотиться больше не будет!
На дощечке, прикрученной к сетке вольера, значилось:
«Осторожно! Очень опасно! ГЕРТА, 1956 год рождения».
— Сколько ни наблюдаю за этой чертовкой, никак не могу ее понять, — продолжал Николай Сергеевич, указывая на многочисленные плохо затянувшиеся раны на шкуре тигрицы. Раны почти зажили. Но посмотрите, как кто-то изувечил ее переносицу!
— Может быть, это просто потертости, — предположил Плахотников. — Ее же ловили, связывали, транспортировали.
— Не похоже, — возразил Борисов, — тут что-то другое. Бог ее знает.