Устав прикидываться юным мечтателем, я вдруг тоже перешел на деловой тон:
— И все же, Борис Эдуардович, я не понял, что мне дает наше с вами объединение?
Афанасьев опешил от моей прямоты и выпалил:
— Я помогу тебе выпуститься.
И немного помолчав, собравшись с мыслями, продолжал:
— Во-первых, я уберу с твоей дороги все материальные препятствия, во-вторых, возьму на себя все административные проблемы, в-третьих, в конце концов, открою тебе зеленую улицу к выпуску. Тебе не придется беспокоиться ни о каких текущих делах. Я буду громоотводом, который защитит тебя от всех неприятностей. А твое дело — отрепетировал и отдыхай. Разве ты не этого хочешь?
Я смотрел на него и думал: «Вот хищник, накладывает лапу на готовое». Но использовать авторитет Афанасьева для скорейшего выпуска аттракциона — дело, безусловно, выгодное, по крайней мере, он не подсунет мне плохо выдрессированных животных. В чем-в чем, а в этом я не сомневался. «И все же какая подлая сделка!» — пронеслось у меня в голове.
Я вздохнул и произнес:
— Хорошо.
Афанасьев перевел дух и приступил к финальной части разговора:
— Раз уж ты согласен с тем, что я возглавлю аттракцион… Ведь ты согласен?.. — переспросил он, видимо, все еще терзаясь неуверенностью.
До боли стиснув пальцы рук, я кивнул в ответ: согласен.
— Так вот… Ты мне расскажи свои задумки, а я помогу тебе избавиться от всех препятствий.
Услышав это предложение, я вздрогнул. Видимо, Афанасьев тоже вспомнил, как совсем недавно обокрал меня. Я напрягся, словно пружина, с трудом удерживая желание вцепиться в горло старого дьявола.
— Да не смотри на меня так. В том, что произошло с Кошкиной, не я виноват. Так решила режиссерская коллегия. К тому же Кошкина не дрессировщица. Она хотела, чтобы все — от и до — сделал я, и у нее, естественно, ничего не вышло. А ты сам уже все подготовил. И, если честно, мне нужно от тебя только одно согласие на совместную работу. Ты согласился, следовательно, скорейший выпуск твоего аттракциона в моих интересах.
— Да, согласился, — угрюмо ответил я, — но только потому, что при вашем вмешательстве дело форсированно двинется вперед. И, как я понимаю, автоматически возрастет ваш авторитет?
Он пожал плечами: что, мол, поделаешь, такова жизнь!
— Это дорогая цена, — сказал я жестко, — потому что в такой игре падает мой авторитет.
— Ну почему?.. — начал Афанасьев.
Но я продолжал, не обратив на него внимания:
— Зато аттракцион наконец увидит свет.
Раскачиваясь из стороны в сторону, Афанасьев одобрительно кивал головой. Еще раз тяжело вздохнув, я встал и произнес:
— Гут.
Короткое слово, словно выстрел, ударило меня в висок. И сделка состоялась. Теперь все сомнения были позади: мне было нужно только как можно быстрее завершить работу.
— Молодец, — похвалил Афанасьев. — Я всегда считал тебя умным парнем.
Он дружески положил мне на плечо руку. Я рефлекторно дернул плечом, как бы боясь испачкаться. Но спохватившись, решил загладить грубость и пояснил:
— Немного болит.
Афанасьев проницательно взглянул на меня:
— Во-первых, ничего больше не показывай этому… — он кивнул куда-то в сторону. — Пусть себе едет в Москву и выражает свои восхищения, — и сделал ударение на слове «свои».
Зло засмеявшись, я спросил:
— А вы будете опровергать его слова?
— Почему опровергать? — удивился старик. — Не ругать, не опровергать, а помогать! Я буду дело делать. Это не так легко, как кажется. Но раз нужно — будем делать. Мы, кажется, договорились!
Мелкими, быстрыми движениями он потер руки.
— Мы должны дать обязательство начать работу через три месяца, к началу нового сезона.
— Что дальше? — Уложиться в такой короткий срок не так-то просто. Но мы постараемся. Только, чур, никому наш разговор не передавать. Это чисто джентльменский договор.
«Хорош джентльмен! — подумал я, сжимая кулак в узком кармане кожаных брюк. — Чужими руками жар загребает»… Потом попытался вытащить из кармана сжатую в кулак руку, но мне не удалось.
— Вот так и ловят обезьян, — задумчиво сказал я.
— Что? — не понял Афанасьев.
— Я говорю, вот так на жареные каштаны ловят обезьян, — и, повернувшись боком, показал старику карман, из которого не мог вытащить кулак.
— А-а-а… — протянул он, отлично поняв меня, — так нечего зря кулаки сжимать! — И засмеялся хитрым смехом.
Своей выдержкой старик как бы давал мне понять, что всему свое время, что однажды все встанет на свое место и тогда…