— Спасибо, — рассеянно сказала она, глядя на Корда. — Увидимся завтра.
Она подошла к Корду, и они ушли, обнявшись. Я не могла не задаться вопросом — имеет ли происходящее какое-либо отношение к Криду.
Новая официантка, по-видимому, была слишком шикарной, чтобы помочь с уборкой. Я уставилась ей в спину, пока она болтала с Гриффином, постукивая своими розовыми полированными когтями по барной стойке.
— Некоторые люди всё ещё работают, — громко заметила я.
Джули повернулась ко мне с натянутой улыбкой и оглядела с ног до головы. В этот момент я не была особенно привлекательной. Волосы собраны в небрежный конский хвост, а джинсы, которые я носила, сидели лучше несколько лет и пару сотен циклов отжима назад.
— Некоторые люди больше подходят для тяжёлой работы, чем другие, — ответила она таким откровенно злобным тоном, что у меня возникло искушение засунуть в её маленький курносый нос бутылочку соуса «Табаско».
Убрав со столов и расставив стулья, я сняла фартук и пошла в подсобку. По тому, как удовлетворённо Гриффин смотрел на меня, я поняла, — он думает, что с Джули у него есть шанс. Я показала ему язык просто потому, что могла. Его глаза расширились, и он вернулся к слушанию болтовни Джули о ритуалах для новичков в женском соррорити.
Забрав свою сумку, я заглянула в кабинет Эда.
— Я ухожу, босс.
Эд посмотрел на меня. Он выглядел так, будто до моего прихода занимался разглядыванием своих ботинок.
— Хорошо, — менеджер вздохнул и провёл рукой по голове. На краю захламлённого стола стояла бутылка антацида. Я быстро ретировалась от печальной сцены, пока не пострадала моя душа.
Воздух снаружи был влажным. Обычно по вечерам, когда я заканчивала работу и садилась в машину, то испытывала огромное чувство свободы. Я справлялась самостоятельно, у меня имелось всё необходимое, и я собиралась продолжить работать, пока не сумею подняться выше. Но сегодня, вспоминая Корда и Сэйлор вместе, таких милых и влюблённых, я чувствовала себя немного одиноко.
Стефани дома не было. Что неудивительно, она почти никогда не появлялась в квартире. Моя соседка была настолько неуловимой и скрытной, что я иногда задумывалась, не является ли она членом мафии.
Ко мне подбежала Долли; я взяла её на руки и поцеловала в маковку.
— Знаю. Ты всегда рада меня видеть.
Я опустила кошку на пол и пошла в спальню, чтобы положить сумку. Я надеялась, что в морозилке осталось мороженое, и собиралась съесть его как свинья, вытирая рот тыльной стороной ладони, развалившись на футоне за просмотром худших реалити-шоу по телевизору.
«Не делай этого. Не делай этого».
Но я сделала. Я схватила рубашку Крида и вдохнула сквозь ткань. Этот поступок заставил меня почувствовать себя такой распутной и жалкой, что мне пришлось сесть. Неужели я всегда буду идти по этому пути, несмотря на мои отчаянные попытки исправиться?
«Ты хочешь его, девочка. Чёрт, ты из тех, кто для этого рождён».
В моей голове слышался не голос Крида. В нём звучал алабамский акцент, и воспоминание об этом вызвало у меня тошноту.
Стиснув челюсти, я начала непроизвольно скручивать ткань рубашки. Он не был первым мужчиной, который прикоснулся ко мне где бы то ни было, но он стал первым, кто преступил черту и после этого получил всё.
Когда Лора Ли узнала, что её последний мужчина трахает дочь, она потеряла последние остатки разума. В свои тридцать шесть Лора выглядела на десять лет старше. И чем ближе мы подходили к совершеннолетию, тем недоверчивее и несчастнее она на нас смотрела. Я не знала, подозревали ли мои сёстры то, что сама уже поняла: наша мать тосковала не по детям, которыми мы были, она грустила по молодости, которой мы ей стоили.
Никогда не узнаю, как всё обернулось бы, останься я с ними. Возможно, Лора Ли преодолела бы свой гнев, и я смогла бы окончить среднюю школу. Не было мужчины, за которого можно бороться. Больше не было. Он ушёл, не оглядываясь, как и многие другие до него. Но оставались вещи, которые мы с мамой наговорили друг другу.
«Грязная грёбаная шлюха».
«Чёртова сумасшедшая сука».
На моей щеке всё ещё чувствовалось жжение от её руки, а на спине — рубцы от щётки для волос, которой она меня била. Было и кое-что ещё, чего она не знала и никогда не узнает.
Я не считала Лору Ли одной из самых болезненных потерь в своей жизни. Я могу прожить без неё. Но лишиться сестёр было больно.