— Он был поблизости?
— Да, — признал Чейз с горьким смехом, — он открыл дверь. Он улыбнулся. Этот ублюдок улыбнулся мне. Он пригласил меня зайти и выпить пива.
— А ты?
— Нет. Я сказал ему, чтобы он садился на скоростной поезд прямо в ад, и что я приехал к маме.
Корд взглянул на меня. Я видел, что с каждой секундой он становится всё более нервным. Он ненавидел любое упоминание об Эмблеме или наших родителях.
Я старался, чтобы мой голос звучал спокойно.
— Ты видел её, Чейз?
Он хмуро смотрел в пол.
— Я видел её. Она сидела за тем же старым грязным столом на кухне. Её рука свисала вдоль тела и была покрыта таким количеством следов от уколов, что казалось, будто у неё оспа. Она стала ужасно тощей и потеряла много волос. Я пытался заставить её посмотреть на меня, и, наконец, она посмотрела. Бля! — Чейз обхватил голову руками, начиная тихо всхлипывать. — Там была пустота, ребята. Вообще ничего. Она жила и дышала. Вроде даже пробормотала моё имя, но потом просто встала и побрела в свою комнату, потому что уже забыла, что я там. Потом Бентон рассмеялся и сказал мне, чтобы я, чёрт возьми, сел и выпил пива. Я сбежал прежде, чем успел сделать фигню, за которую мог бы угодить за решётку. Но поверьте, я думал об этом. Он старый, толстый. У него не было бы ни единого шанса.
Корд приблизился к Чейзу и успокаивающе положил руку ему на голову. Смотреть на них было до невыносимости тяжело. В этот момент я увидел в них детей, какими они были много лет назад, когда мы все трое жили в ловушке Эмблема.
«Мои мальчики».
— Её давно нет, — печально сказал я им. — Кем бы она ни была: художницей, матерью, всё это было высосано. И даже если Бентон — демон, не только он сотворил всё это. Большую часть зла она причинила себе сама. Мама заползла в пропасть и никогда не пыталась выбраться.
Я наклонился и коснулся спины Чейза. Чувствовал его прерывистое дыхание, пока он пытался взять себя в руки.
— Не заползай в эту пропасть, Чейзин, — прошептал я. — Но даже если ты это сделаешь, мы придём за тобой.
— Каждый чёртов раз, — сказал Корд, обнимая нашего брата. — Всегда.
Чейз неохотно согласился записаться на программу. Затем он признался, где прятал таблетки. Корд пошёл в свою комнату, чтобы заставить их исчезнуть.
— Разве ты не устал? — спросил Чейз, когда я неуклюже вернулся на диван.
— Вздремнуть не помешает, — признал я.
Но он печально покачал головой.
— Не только сегодня. Я имею в виду в целом. Господи, когда-нибудь будет спокойнее?
Я опустил костыли на пол.
— К чёрту спокойствие. Спокойствие — это скучно.
Чейз пожал плечами.
— Ты прав, — он одарил меня озорной улыбкой, — стало быть, ожидается двойная свадьба?
Я швырнул в него подушкой.
— Заткнись.
Чейз увернулся от подушки.
— Нет. Я помню, что ты сказал перед боем. И я собираюсь помучить тебя этим. — Он сделал паузу. — Хотя на самом деле, она цыпочка высшего класса. Так ты ей сказал?
Я подумал о разговоре в больнице. Трули решила, что я сбегу только потому, что у неё было несколько скелетов в шкафу, и это меня бесило. Я не собирался уходить. А если она попытается уйти, я побегу за ней. Поймаю и крепко её обниму, пока она не поверит, что она — лучшее, чёрт возьми, что когда-либо случалось со мной.
— Я сказал ей, что хочу заслужить её.
Чейз был впечатлён.
— Ну, для начала это большой жирный трах.
— Без шуток.
— Может быть, мы устроим двойное свидание. Ты, я, Трули и эта девчонка Стефани.
— Стефани? — я нахмурился, — зачем ты хочешь это сделать?
— Стефани чертовски сексуальна, и, чёрт возьми, мне нравится, как она пытается это скрыть.
— Она классная. Немного слишком серьёзная для тебя.
Он ухмыльнулся.
— Думаю, я ей нравлюсь.
— Сомневаюсь в этом. Ей никто не нравится.
— Не рассказывай мне о женщинах. Я вижу насквозь самых сложных из них. Я нравлюсь этой чёртовой девчонке.
— Отлично. Ты ей нравишься. Она любит тебя. Мне насрать в любом случае.
Чейз рассмеялся. Он продолжал смеяться, когда Корд вошёл в комнату.
— Готово, — серьёзно сказал Корд.
Чейз перестал смеяться.
— Спасибо.
— Завтра первым делом, пойдём в этот центр. Ну, вообще-то сегодня. Следующие несколько часов могут быть трудными для тебя, — сказал Корд, зевая. — Думаю, я пойду и немного отдохну.
Чейз вздохнул и встал.
— Сон — хорошая идея. — Он подошёл ко мне и начал устраивать представление, укрывая меня одеялом.
Я выхватил одеяло из его рук и бросил на пол. Мои братья нависли надо мной, ухмыляясь. Люди всегда говорили, что сходство между нами проявляется больше всего, когда мы улыбаемся. Когда я смотрел на Корда и Чейза, я видел себя. В этот момент я более или менее простил Мэгги Джентри. У неё была тысяча недостатков, но она дала мне двух братьев, с которыми я смотрел в лицо миру. Даже если отец ненавидел нас, а родной город ожидал, что мы станем такими же никчёмными отбросами, как Бентон, мы всегда будем друг у друга.