Он сел, не спуская с меня вытаращенных глаз, потом спустил ноги на пол, достал сигарету из пачки, лежащей на тумбочке, и израсходовал три спички, прежде чем сумел прикурить.
— Так, ладно, — едко произнес он наконец. — Что я натворил на этот раз?
— Вы знакомы с девушкой по имени Нэнси Эллис?
Он пожал плечами.
— Да разве их всех упомнишь? У меня так много знакомых девушек, что я уж со счета сбился.
Я наклонился вперед.
— Слушайте, Шарма, слушайте меня внимательно. Я провожу расследование убийства. Если вы будете хамить, я заставлю вас пожалеть о том, что вы уехали из Чикаго.
Он недоуменно воззрился на меня.
— А я-то думал… Убийство, говорите? То есть вы полагаете, что я…
— Я задал вам вопрос, Шарма. Ответьте.
— Да, да, я её знаю.
— Вы привели её сюда в прошлый понедельник? Так?
— Да, да. Привел. Но…
— Когда вы видели её в последний раз?
— В тот самый вечер. Больше мы с ней не виделись. Клянусь вам.
— Так, ну и как же вам удалось заманить её в такую дыру?
— Ну, она малость тормозная оказалась. Я сразу понял, что она дура набитая, как только увидел её в баре. И начал ей гнать свою обычную туфту, что, мол, ко мне приглашены две кинозвезды и что сюда в этот уютный тихий отельчик часто наведываются ребята из Голливуда, которые наезжают в Нью-Йорк инкогнито, ну и тэ дэ…
— Ясно.
— Ну, слушайте, разве я виноват, что она оказалась настолько тупа, что поверила во всю эту чушь? Да, я хотел её трахнуть — не скрываю. Но я же её не убивал. Клянусь Богом!
Я вовсе не собирался подвести Шарму к такому выводу, но раз уж он его сделал, я решил сыграть на этом.
— Если не вы, то кто же тогда? Эрнест Грир? — ухмыльнулся я. — Я стараюсь быть с вами откровенным, Шарма. Я просто хочу, чтобы вы с ним получили поровну.
— Поровну? То есть что вы хотите сказать, что Эрни все свалил на меня? Ах, лжец негодный!
— Он о вас отзывается в тех же самых выражениях. Итак, что случилось после того, как вы привели её в этот номер?
— Ах лжец!
— Отвечайте на мой вопрос!
— Что случилось? Да вы у Эрни спросите. Это он ей задал жару, а не я.
— Я спрашиваю вас.
— Я только и ждал момента, когда бы ее… уделать. Она соглашалась пить только кока-колу — ладно, я подлил туда водки, потому что водку она бы ни за что не учуяла…
— Только самую суть, Шарма.
— Только самую суть? Ага. Ну вот, а после парочки этих "ершей" я вижу: созрела девочка и мне пора выходить на сцену. Ну я её пару раз тронул и… Потом уже, когда очнулся, вижу: я лежу на полу, а она стоит надо мной — глаза остекленели, бормочет себе что-то под нос, а в руке все ещё держит стеклянную пепельницу, которой она меня огрела по башке.
Он махнул рукой на тумбочку.
— Вон та стеклянная дура. Я чувствую: кровь по лицу бежит! Провожу рукой — батюшки, да она мне раскроила череп! Я пытаюсь подняться и — не могу. Я даже глаз не могу раскрыть — все вокруг плывет. Потом я услышал, как она выбежала из комнаты — но я и пальцем не мог пошевелить. Потом Эрни говорит…
— Стоп. Вы хотите сказать, что все это время Грир находился в номере?
— Нет. Он как раз вошел в этот момент. Он стоял за дверью. Потом он объяснил, что уже собрался постучать, как услышал грохот и шум.
— Ладно, что было дальше?
— Нэнси, значит, распахнула дверь, а он подхватил её и затащил обратно в номер, подвел ко мне и стал на меня смотреть. Когда он заметил, что я даже в сознании, он стал хохотать. Нэнси — та совсем в истерику впала, тогда Эрни врезал ей по щеке раз, другой, чтобы её утихомирить. И пока её охаживал, он мне подмигнул — мол, продолжай изображать мертвого. А на большее я тогда и не был способен.
— Зачем ему понадобилось разыгрывать эту комедию? Чего он добивался?
— Он хотел её взять на понт. Она-то подумала, что убила меня, а ему хотелось её в этом убедить. Вот он мне и подмигнул, а ей пригрозил сейчас же сообщить в полицию, что она меня убила, и сказал, что ей обеспечен электрический стул. Нэнси совсем обезумела. Она рыдала и умоляла её отпустить. Она кричала, что не хотела меня убивать, а потом сболтнула, что у её папаши денег куры не клюют и что он Эрни озолотит, если он её отпустит. Душераздирающее было зрелище. — Шарма покачал головой. — У меня чуть сердце не разорвалось.
— Но вы тем нем менее продолжали исполнять предложенную вам Гриром роль?
— А что мне оставалось делать? Если бы я сорвал задумку Грира, он бы мне шею свернул. Думаете, не свернул бы?
— Продолжайте, Шарма.
— Так, на чем мы остановились? Ах да, она, значит, рыдает и умоляет её отпустить, а он ей говорит, что только деньгами делу не поможешь и единственная возможность для неё избежать электрического стула — это беспрекословно делать то, что он скажет, и не спорить. Трудненько ему пришлось пока он заставил её согласиться, но в конце концов он уложил её в эту вот самую койку и начал обрабатывать. Это просто с ума сойти — я тут лежу изображаю мертвого, а Эрни скачет на этой девице как жеребец, а девица рыдает в голос — у меня чуть сердце не разорвалось от её рыданий — а Эрни хохочет, точно все это какая-то невероятная хохма. Потом он присел передохнуть, а ей говорит, что не о чем беспокоиться, пока она ему беспрекословно подчиняется. Он пообещал ей избавиться от трупа и что, мол, если она будет держать рот на замке, никто никогда не узнает, что она меня убила. Ну, можете себе представить картину: этот жирный боров сидит набирается сил, чтобы снова её уделать, она лежит в моей кровати, рыдает и благодарит его за доброту, а я… Повторяю, от всего этого я чуть разрыв сердца не получил.
Он склонил голову.
— Вон видите шрам? Это она меня так шарахнула по башке пепельницей. Шрам небольшой, но крови было столько, точно она мне ножом по горлу полоснула.
— Сочувствую вам. — пробормотал я. — Продолжайте.
— Да я все рассказал. Он ещё пару раз её оседлал, а потом увез то ли домой, то ли ещё куда. Больше я её не видел. Я только знаю, что он забавлялся с ней, как кот с мышонком. И все мне рассказывал, что вот, мол, провел с ней очередной сеанс сексотерапии — и при этом хохотал как сумасшедший.
— Вы давно с ним знакомы?
— Года три.
— Познакомились здесь или в Чикаго?
— В Чикаго. Но учтите: мне он не друг, никто. Он просто приятель.
— Ясно. Как вы познакомились?
— В одном озорном местечке. Шоу с девочками.
— В секс-цирке?
— Да, там. В цирке. Я тогда ещё не знал, что он там заправлял всеми делами. Мы разговорились. Так, слово за слово. А недели через две я с ним столкнулся уже в Нью-Йорке. Пригласил выпить. Потом уж он заявлялся ко мне когда хотел.
— На днях в него кто-то стрелял, но вы, конечно, ничего об этом не знаете, Шарма?
— Я только знаю, что стрелял не я. Что вам от меня нужно? Я не убивал эту девчонку, и я ни в кого не стрелял. Я вообще в своей жизни и мухи не обидел.
— Итак, вы утверждаете, что вам ничего не известно об этом?
— Этого я не говорил. Я только сказал, что стрелял не я. А про выстрел я знаю. Эрни показывал мне ожог от пули на руке. — Он нервно затянулся сигаретой, почти тут же выпустил дым и лихорадочно затушил сигарету в пепельнице. — Неужели этот лгун вам такое наговорил? Что я убил Нэнси Эллис и пытался убить его?
— Неважно, что он мне сказал. Расскажите поподробнее про пулевой ожог.
— Послушайте. Он только показывал мне свою раненую руку. Он сказал, что кто-то за ним охотится. Но не сказал, кто, где, почему.
— Когда это было?
— Позавчера. Он пришел сюда часов в десять вечера, показал мне ожог и сказал, что его пытались убить.
— Вы знаете чикагца Ударника Дугана?
— Да.
— Как думаете, это может быть он?
— Дуган? Нет! Зачем? Они с Эрни добрые друзья.
— Вы уверены?
— Приятель, я говорю только то, что я думаю. Если вам кажется, будто я пытаюсь спасти кому-то шкуру, вы очень ошибаетесь. Меня беспокоит только моя собственная персона. Ясно?