— Для меня-то? — он пожал плечами. — Мне они были одинаково безразличны. Работа есть работа.
— Не считая того, что за сегодняшнюю работу ты получишь такие деньги, которые тебе и не снились.
— Верно. Но ведь и ты и Себастьян получите столько, сколько вам тоже не снилось.
— Да. — Она резко встала, давая понять, что разговор окончен, и обвела взглядом комнату. — Я ухожу. Все, что мне нужно, я взяла, остальные вещи можешь бросить в номере. А сам начинай готовиться.
— Я уже готов.
Ирасема приоткрыла рот, чтобы возразить, но передумала. и взяла свою сумочку.
— Я позвоню тебе из "Глории", как только кортеж двинется по проспекту, и скажу тебе, в какой он машине и где сидит. Не занимай телефон…
Насио улыбнулся. Ну, так кто же мандражирует? За все время, что они провели в гостинице, он ни разу не воспользовался телефоном и, разумеется, не собирался этого делать в такой ответственный момент. Ирасема чуть зарделась, догадавшись о его мыслях, но решила не тратить время на препирательства.
— И не забудь про телевизор. Любая передача, кроме,,
— Помню! Кроме музыкальной. — Насио бросил ружье на кровать. — Ну, иди.
— Да, — Она двинулась к двери, но в последний момент остановилась. — И ещё не забудь про дверную ручку — протри её перед уходом. И вывеси снаружи табличку "Прошу не беспокоить". — Она запнулась, точно раздумывая, стоит или нет ещё раз повторить эти инструкции, в конце концов заставив себя воздержаться. Вместо того она стрельнула на него своими черными глазами, бросила "Удачи тебе!" — и с этими словами вышла из номера.
Насио смотрел на закрывшуюся дверь с презрительной усмешкой. "Удачи тебе". Не надо было так говорить. С его точки зрения — точки зрения профессионального убийцы — он никогда не задумывался о судьбе своей жертвы, но все-таки его неприятно резануло это неуместное пожелание удачи в убийстве. Да и при чем тут удача — тут все дело в опыте и мастерстве.
Он глубокомысленно вздохнул. А может. оно и к лучшему, что ничего у них не вышло за эту неделю совместного проживания в одном номере: даже если бы девка и согласилась, лечь с ним в койку — это же все равно что нырнуть в бассейн с пираньей. Он даже почувствовал жалость к Себастьяну. Это её материнское к нему отношение рано или поздно ему надоест, и тогда… Да впрочем это же не его проблемы, а — Себастьяна. Его проблема сейчас аккуратно выполнить работу и унести ноги, дождаться пока улягутся страсти, а после решить, как с толком распорядиться сказочным гонораром. Что сделать будет не труднее, чем убить вчера того болвана-легавого, подумал Насио с усмешкой. Труднее решить проблему Себастьяна: получив свой куш, он-то сумеет заполучить себе девчонку.
Насио помотал головой, думая о том, с какими же странными людьми приходится ему сейчас иметь дело. Он скинул халат и не спеша начал одеваться.
Вдоль деревянных турникетов уже собирались толпы зевак: военные полицейские в выцветших мундирах и непомерно больших касках стояли неподвижно, заложив руки за спины, через каждые двадцать-тридцать ярдов перед ограждением. Насио стоял у занавешенного окна и сверху обозревал открывающийся ему с восьмого этажа вид, мысленно измеряя расстояние до своей будущей цели и оценивая возможные осложнения. Между его отелем и проспектом Бейра-Мар раскинулась Парижская площадь — зеленый пояс высоких деревьев и аккуратных сквериков. Несколько деревьев в южном углу площади блокировали вид на проспект. Зелень скрывала и часть площади перед военным мемориалом. Но основная часть маршрута лежала как на ладони, к тому же все подъезды к монументу отлично просматривались. Насио сжимал и разжимая кулаки, стараясь расслабить пальцы. По пустому проспекту промчался телевизионный фургон: установленная на его крыше телекамера была похожа на уши диковинного чудовища, рыщущего в поисках пищи.
Насио взглянул на часы. Десять. Скоро будет звонить Ирасема. Он ощупал нагрудный карман пиджака. Очки на месте. Защечные подкладки он водрузил на место заранее — они причиняли ему неудобство, но он не хотел терять время впоследствии, когда надо будет поскорее уходить. Оглядев номер он с удовлетворением подумал, что все имеет надлежащий вид в полном соответствии с планом. Он прильнул к окну. У ограждения уже волновалось людское море, переулки, прилегающие к проспекту, заполнили автомобили. Их пассажиры подвергали себя риску вызвать неудовольствие полиции, но уж очень им хотелось оказаться поближе к кортежу и получше рассмотреть высоких гостей.
Вдруг зазвонил телефон. Насио подошел к тумбочке и снял трубку. По всему телу точно пробежал электрический разряд — острое предвкушение опасности, всегда предварявшее новое "дело". Но этот бег нервов тотчас утих, и он поднес трубку к уху.
— Алло? Ирасе…
В трубке раздался тревожный мужской голос:
— Алло? Сеньор Карабеллу?
От неожиданности весь апломб Насио как рукой сняло. Он крепко вцепился в трубку.
— Кто это? — спросил он приглушенно. Да кто же это может быть? Что там могло случиться с Ирасемой? Почему вместо неё звонит кто-то другой? Любая непредвиденная неожиданность могла привести к полному провалу.
Мужчина на другом конце провода торопливо заговорил, точно опасаясь, что сеньор Карабеллу его прервет на полуслове.
— Это портье. Один из гостей нашего отеля тяжело заболел. Кстати, он остановился на вашем этаже. Мы вызвали "скорую помощь", но, я надеюсь, вы понимаете, что они могут задержаться — все ведь вокруг оцеплено — а этот несчастный находится недалеко от вашего номера. Мы подумали, что может быть, вы окажете любезность…
— Больной? — Насио удивился. Какой ещё больной? В такой-то момент, когда вот-вот должна позвонить Ирасема из "Глории".
— Он очень болен! — убежденно проговорил неизвестный, назвавший портье. — А поскольку из всех проживающих в отеле вы единственный врач, мы подумали… — голос угас. Но все и так было понятно.
Насио кивнул. Ну конечно, он же якобы врач. Это была идиотская идея. Но сейчас уже поздно было что-то менять. Теперь надо поскорее избавиться от этой напасти. И освободить телефон.
— Извините, — резко проговорил он, все ещё не придя в себя после столь неожиданного звонка. — Боюсь, я не тот врач, что вам нужен. Я… — Он замолчал, быстро соображая. Каким же врачом ему надо представиться, чтобы отказаться лечить больного? Первое, что пришло ему на ум — ветеринар, но эта выдумка была ещё хуже, чем вся медицинская легенда, придуманная для него Себастьяном. И вот прежде чем пауза слишком затянулась, он нашел удачный вариант. — Я зубной техник, сеньор.
— Зубной… — говорящий не смог скрыть разочарования. — Ах вот как. В таком случае позвольте извиниться за то, что потревожил вас. Но может быть, вы кого — нибудь знаете в Рио…
— Увы, я никого не знаю в Рио. — Насио бросил трубку. И все-таки ему повезло — если бы у "тяжело больного" гостя разболелся зуб, ему пришлось бы ещё десять минут хитрить и изворачиваться… Насио даже усмехнулся, но в этот момент телефон опять зазвонил, и он схватил трубку.
Это была Ирасема. Она не скрывала своего негодования.
— Дурак! Безответственный осел! Я же сказала тебе не занимать телефон! Я уже звоню битых…
— Остынь, девка! Это мне звонил портье. Они решили…
— Неважно кто кому звонил! Мы и так потеряли много времени. Кортеж уже проехал половину пути. — Тут Насио вдруг понял, что её ярость просто вызвана страхом: девчонка была на грани истерики. Дилетанты! подумал он с отвращением и обратился в слух. — Нужный тебе человек сидит во второй машине. Сначала перед колонной едет эскорт мотоциклистов, за ними телевизионный фургон, потом кортеж автомашин. Он находится во второй — это открытый "кадиллак" черного цвета. Он сидит сзади, с левой стороны. Ты меня понял?
Насио кивнул.
— Как он выглядит?
— Сейчас нет времени для описаний. Вторая машина, сзади слева. Ясно?
— Вторая машина в кортеже, открытый черный "кадиллак". Сзади.
Но в трубке уже звучал длинный гудок. Он быстро подошел к окну. Процессия была на виду: она медленно двигалась к военному мемориалу, выезжая из-за зеленой стены, загораживающей южную часть проспекта Бейра Мар. Послышался вой полицейских сирен, который несся волнами на крыльях ветра. Он взял тяжелое кресло и отодвинул его с привычного места перед телевизором, развернув около кровати. Широкая высокая спинка послужит отличным упором для руки во время выстрела. И тут Насио вспомнил про телевизор. Он в два прыжка оказался перед небольшим ящиком с черным экраном и нажал на кнопку включения. С нетерпением он ждал, пока нагреется трубка, то и дело переводя взгляд с темного экрана на широко раскрытое окно, в котором виднелся кортеж вдалеке. Вдруг прогремел револьверный выстрел, и он инстинктивно сжался. На экране возникла картинка, которую сопровождали шум рукопашной битвы и ругань дерущихся посетителей салуна. Он очень обрадовался такому зрелищу и усилил громкость. Для его целей самая нужная программа — хороший знак. Что приятно, подумал он, вернувшись к кровати с лежащим на ней ружьем.