Когда мы подъехали к домику, там стояла машина полиции, и вокруг нее кружили Ферге, трое в штатском и водитель в форме полицейского. Тело Сиверинга они уже обнаружили.
— Вот он, ваш парень, — сказал мне Ферге.
— Знаю, — ответил я.
— Эти местные легавые, — презрительно процедил Ферге, сверкая на солнце розовой лысиной. Те прекрасно все слышали, но даже и ухом не повели. — Сначала у них спустило колесо. Потом они заявили, что знают эти горы, как свои пять пальцев. Черта с два они их знали. Мы плутали почти два часа.
— Да, — сказал я.
— Выкладывайте, что случилось.
— А не пошли ли бы вы к чертовой матери, — предложил я.
Такой степени удивления на его лице я еще не видел. Его брови взлетели вверх почти на дюйм.
— Моя лицензия здесь недействительна, — продолжал я. — Я всего лишь дилетант, а настоящую работу делаете вы, профессионалы. Ну и идите к дьяволу.
У него отвисла челюсть.
— Ладно, извините, — сказал я. — Вы, пожалуй, этого не заслужили. Просто иногда этот мир бывает чертовски гадким, вот и все.
— При нашей работе, это так, — подтвердил Ферге.
Он сказал «нашей». Это было похоже на самое глубокое извинение из тех, на которые он был способен.
— Садитесь в машину, — сказал я. — С нами больная женщина.
Он сел впереди рядом со мной и Пэтти. Он пообещал, что наймет в городе скалолазов, которые достанут золото. По его мнению, оно должно храниться в банке до тех пор, пока правительства ФРГ и США не решат, как им распорядиться. Парни в штатском вытащили Зигмунда из машины. Он оставался единственным, кого это золото еще интересовало.
Я закончил свой рассказ, когда мы въезжали в Гармиш. В больнице нас заверили, что с Ильзе все будет в порядке. По дороге в гостиницу она говорила только о сыне. Ни о чем другом она даже и слышать не хотела, и все старались не мешать ей выговориться.
— Я по-прежнему хотел бы, чтобы с Сиверингом все прошло без шума, — напомнил я Ферге позже.
Он поинтересовался, уверен ли я в том, что тот был этого достоин, и с каменным лицом смотрел на меня в ожидании ответа.
А я подумал о незадачливом шантажисте Бормане, который, может быть, и заслужил смерть, если вообще о ком-либо можно сказать, что он заслуживает смерти. Я думал о Саймоне Коффине и о Бадди Лидсе, который наверняка ухитрится заработать себе политический капитал даже на гибели Сиверинга. Я думал об Айке и Штрейхерах, о Пэтти, и еще о том, так ли уж хладнокровно Отто убил своего отца, и была ли Ильзе убийцей Бормана, или же это все-таки был несчастный случай. Я подумал обо всех частных сыщиках из детективных романов, имевших на все ответ, непроницаемых, самоуверенных и прямолинейных, и позавидовал им. И ответил:
— Да.
— В таком случае, я могу вам это обещать, — ответил Ферге.
Мы пожали друг другу руки, и больше я никогда в жизни его не видел.
За обедом мы с Пэтти почти не говорили, но когда подали вино, она подняла свой бокал.
— Честер Драм, — произнесла она, — сейчас я скажу вам, кто же все-таки настоящий ангел.
— Не надо, — попросил я.
Но она все равно сказала.
Джонатан Крейг
Тайна нагой незнакомки
ГЛАВА 1
Утро было такое, что озноб пробирал до костей. К пяти утра туман, упавший на город около полуночи, поглотил узенькие улочки Гринвич-Виллидж, набросив на них клубящуюся, почти непроницаемую завесу, похожую на бесформенные куски грязной ваты. Я сидел за рулем полицейской машины без опознавательных знаков и, медленно проезжая перекресток, подумал, что не легче было бы ехать под водой.
Рядом со мной находился мой напарник детектив Стэн Райдер. Надвинув шляпу почти на глаза, он напевал себе под нос какую-то невразумительную мелодию. Стэн — долговязый парень с обманчиво хлипким телосложением, с ранней сединой на висках и вечным выражением невинного и подчеркнуто вежливого недоумения на лице.
— Постой-ка! — сказал он и подался вперед, чтобы выглянуть в боковое окно с моей стороны. — Ты слышал?
Я прислушался.
— Что?
— Похоже, там девушка бежит. На высоких каблуках.
— Где?
— Да там где-то. На другой стороне улицы, вроде к углу бежит.
Я притормозил у тротуара и снова прислушался.
В течение почти целой минуты стояла гнетущая ватная тишина, какая и бывает в туман. Тишину нарушало лишь мерное клацанье дворников, шуршащих по лобовому стеклу.
— Могу поклясться… — начал Стэн и осекся: мы оба отчетливо услышали резкое стаккато женских каблучков по асфальту. Цокот приближался, но вдруг оборвался так же неожиданно, как возник.
— И как она может бежать в таком киселе? — удивился Стэн. — Сейчас ведь в двух шагах ни хрена не видно.
— Не знаю-не знаю, — пробормотал я, открывая дверцу. — Пойдем, узнаем.
— Вон она! — встрепенулся Стэн. — Видишь? — и он шумно вздохнул. Господи, да она же абсолютно голая!
И тут я её увидел — молочно-белое тело буквально сияло сквозь ватный туман. Девушка стояла прислонившись к большой витрине магазина, прижав ладони к нижней части лица. Она нервно оглядывалась, точно пыталась понять, где находится и почему. Над крепко прижатыми к лицу ладонями только сверкали два глаза — в них застыл ужас. Туман мешал мне разглядеть её и определить возраст, но высокие торчащие груди над поразительной тоненькой талией ясно свидетельствовали, что ей нет и двадцати.
— Но я не слышу, чтобы её кто-то преследовал, — прошептал Стэн. Интересно, с чего это она так перепугалась?
— Быстро, Стэн! — приказал я. — Заходи с того края. Мы её возьмем в "коробочку".
— Она, по-моему, так напугана, что с места не сдвинется.
Но мы опоздали.
Нагая девушка увидела нас. На какое-то мгновение она замерла у витрины — её тело дрожало мелкой дрожью, а глаза раскрылись ещё шире прежнего. Потом она издала вопль ужаса, повернула влево и исчезла в тумане.
В тумане звуки столь же обманчивы, как и в воде. К тому моменту, как мы со Стэном догадались, в каком направлении надо бежать за цокотом каблучков, они растаяли в тумане. А через секунду где-то взревел автомобиль, сердито покашлял и быстро удалился.
Стэн тихо выругался.
— Фары не включила и рванула точно летучая мышь в преисподнюю. Да эта девица просто чокнутая, Пит. Она и квартал не проедет, как разобьет тачку о фонарный столб.
Мы, разумеется, ничего не могли поделать. Мы ведь не видели её машину и не знали, что надо искать, да и к тому же пока бы мы раскочегарили свой "плимут", беглянка бы уже оторвалась на приличное расстояние и нам бы ни за что не удалось найти её в тумане.
— Вряд ли она сама села за руль, — раздумчиво произнес я. — Уж больно быстро завелся мотор.
— А может, она позволила какому-то хмырю раздеть себя в машине, а потом передумала и дала деру?
— Значит, она передумала дважды, — возразил я. — Один раз, когда выпрыгнула из машины, а в другой раз — когда обратно в неё заскочила.
— Пит, бабы откалывают такие чудные вещи…
— Но не настолько же. Ты можешь себе представить абсолютно голую чудачку в пять утра на улице, да ещё в такой туман?
— А почему нет — если она под наркотой или под мухой.
— Она не была под наркотой, Стэн. Она просто перепугана до смерти. Она была так напугана, что даже не замечала своей наготы!
— Ну с этим я ещё могу согласиться.
— Как думаешь, ты бы её мог узнать?
— Она же закрыла лицо руками! Да в такой туман… Ты шутишь! Надень на неё платье и покажи мне её через пять минут — гарантирую, я даже не взгляну в её сторону.
— Это точно, — вздохнул я. — Тут мы её заметили, а?
— Ну. А что?
— А ты посмотри на дверь этого гаража.
Это был небольшой частный гараж на одну машину с металлической дверью, закрепленной на шарнирах в крыше. Дверь, опускавшаяся прямо на тротуар, была приподнята дюймов на пятнадцать. Из-под двери пробивался свет, и когда мы встали на четвереньки, чтобы заглянуть внутрь, я услышал тихое урчание автомобильного двигателя.