В отделе по связям мне обещали немедленно разослать запрос. Если в течение следующих нескольких часов не будет никаких результатов, тогда мне придется просить направить запрос по радиотелеграфу из Буффало, во все полицейские отделения восточной части Соединенных Штатов.
Я положил трубку и стал листать нью-йоркские телефонные книги, но ни в одной из пяти не нашел Эрнеста Грира, после чего снова позвонил в отдел по связям и попросил об очередной услуге. Если Эрнест Грир был вынужден спешно приехать в Нью-Йорк из Чикаго, то я хотел узнать поподробнее причину его переезда. Я попросил сотрудников отдела по связям связаться с чикагской полицией и навести справки о Грире. Я дал им описание внешности Грира и всю информацию с гостиничного счета, включая и номер телефона, по которому Грир звонил из отеля, и попросил их передать в Чикаго, что отпечатки пальцев Грира будут пересланы из полицейского морга по фототелеграфу как только их снимут.
У нас в городском управлении есть Бюро информации и Бюро криминальной информации. Я позвонил первым и назвал им номер "линкольна", адрес гаража и попросил установить имена и местонахождение владельцев. Потом наша телефонистка переключила меня на Бюро криминальной информации, и я попросил их сообщить мне, нет ли у них в архиве каких-либо сведений об Эрнеста Грире.
Проверка личности Грира могла потребовать считанные минуты. На установление имен владельцев "линкольна" и гаража ушло бы, разумеется, куда больше времени.
Дожидаясь звонка из БКИ, я позвонил своей знакомой на телефонную станцию, продиктовал ей номера, списанные мной с гостиничного счета, и попросил по этим номерам установить полные фамилии и адреса абонентов. Эта информация помогла бы мне сразу взять "Джейка" и "Дороти" за жабры, а не звонить им сперва и выяснять, где эти ребята проживают. Это было очень важно: когда заранее предупреждаешь клиента о своем намерении допросить его, у него остается достаточно времени, чтобы хорошенько обмозговать свои будущие ответы и постараться запутать следствие.
А прикованный к скамье у стены Аспирант снял свои пенсне, аккуратно протер их кончиком белоснежного платка и вновь водрузил на нос.
— Жуткое утро, — проскрипел Аспирант. — Для организма семидесятилетнего старика…
— Тихо! — прикрикнул я.
— …такая влажность представляет немалую опасность. Когда пребываешь в зимнем периоде своей жизни…
— Слушай, помолчи, а! Мне надо подумать.
— Подумать? — улыбнулся он. — Тебе? Занятно.
— Помолчи.
— Просто исторический момент!
— Ты заткнешься?
— Едва ли. Уж коли за семьдесят лет ни разу не получалось…
— Ну так самое время попробовать.
— Вы молодой человек, слишком дерзки.
Я удивленно вылупился на него.
— О, видал! — воскликнул Аспирант. — Я тебя зацепил. Ты как в рот воды набрал. А почему? Да потому, что назвал тебя молодым человеком. А почему я назвал тебя молодым человеком? Потому что я знаю, что с течением времени все меньше людей к тебе так обращается? И ты соскучился по таком обращению. Оно же тебе нравится, верно? Ну вот, хоть на одну минуточку у тебя улучшилось настроение. — Он рассмеялся. — Можешь назвать это профессиональной хитростью.
— Тебе лучше знать, — пробубнил я. — Такой жулик…
Зазвонил телефон.
— Ах какая досада! — воскликнул Аспирант. — Как раз в тот самый момент, когда мы только-только начали понимать друг друга…
Я снял трубку.
— Детектив Селби, Шестой участок.
— Это Уилсон из БКИ, Пит.
— Привет, Гарри! Как дела?
— У меня хорошо. У тебя не очень. Мы проверили Эрнеста Грира. Никаких следов в наших архивах. Ничего. Можно подумать, что этот джентльмен ни разу на тротуар не плюнул.
— Плохие новости. Но все равно спасибо, Гарри. Ценю твою расторопность.
— Рад стараться. Желаю тебе удачи, охотник!
Стоило мне положить трубку на рычаг, как телефон опять заверещал. Это звонила моя знакомая с телефонной станции. Она нашла полные имена и адреса "Джейка" и "Дороти". Джейк Мэннинг и миссис Дороти Ходжес.
Я записал имена и адреса в записную книжку, поблагодарил телефонистку и встал из-за стола.
— Но ведь ты не уйдешь? — с деланной печалью вскричал Аспирант. — А как же мыслительный процесс, которому ты собрался предаться?
— Не заводи снова свою волынку, — попросил я.
— Молодые люди…
— И этого не надо, — бросил я, быстро идя к двери.
— Молодые люди вроде тебя заканчивают свой жизненный путь в двух местах. В трущобах Бауэри или в полицейском управлении. Но ты можешь спросить, почему же оно так бывает?
— Слушай, прибереги это для своих дружков в Синг-Синге! Может быть, тебе удастся заставить их послушать твои байки.
Выйдя в коридор, я снова взглянул в записную книжку. Ближайшим к нашему отделению оказался адрес миссис Дороти Ходжес.
— Слишком ленив и не трудолюбив — вот почему! — услышал я обращенные ко мне слова Аспиранта. — Слишком ленив трудиться и трусоват для воровства.
Оказавшись на тротуаре и идя к нашему служебному "плимуту", я ускорил шаг. Ночной густой туман теперь превратился в легкую холодную дымку. В надежде опередить утренние пробки на улицах я рассчитывал добраться до нужного мне дома минут за пятнадцать.
ГЛАВА 4
Как и следовало ожидать, моя надежда успеть до часа пик не оправдалась. Когда я стоял у двери в квартиру миссис Ходжес, было уже 7:23 — поездка заняла у меня полчаса.
Я звонил в дверь, но никто мне не ответил, и из-за двери не доносилось ни звука.
Я подождал, потом позвонил ещё раз.
— Уходите отсюда! — рявкнул вдруг за дверью мужской голос. Убирайтесь!
Шагов я не слышал. Нервный крикун явно уже стоял под дверью, когда я приехал на лифте.
— Полиция! — спокойно ответил я. — Я бы хотел задать…
— Кто? Говорите громче!
— Полиция! Откройте!
Раздался щелчок и громко зазвенела цепочка. Потом дверь медленно приоткрылась дюйма на четыре.
— Она с вами?
— Со мной никого нет, — ответил я. — Откройте.
— Удостоверение есть?
Я вынул свой бумажник и посветил в щелку между дверью и косяком полицейским значком.
— Селби, Шестой участок.
— В чем дело?
— Приятель, я уже устал тут стоять. Откройте дверь.
Посыпались угрюмые проклятия в адрес полиции в целом и по моему адресу в частности. Наконец дверь распахнулась, да так сильно, что ударилась о стену.
Ему было лет тридцать, длинный оковалок мускулов с зеленым пластиковым козырьком на лбу. Белая рубашка, трусы в крапинку и веревочные сандалии, сидящие на ноге лишь посредством колечка, просунутого между большим и вторым пальцем. Он не то что бы перегородил весь дверной проем, но оказался гораздо шире меня.
Хозяин квартиры сделал шаг назад и я, полагая, что он впускает меня, шагнул вперед.
— Стой! — грозно прикрикнул он и, приложив ладонь к моей груди, слегка оттолкнул меня назад.
— Руку убери, — спокойно сказал я.
Он покачал головой.
— Угу. Легавым в этот дом путь заказан.
Держа руки по швам, я подался вперед, не обращая внимания на упертую мне в грудь ладонь, и медленно, дюйм за дюймом, оттеснил его вглубь квартиры.
Для двух взрослых мужчин эта игра была явно не по возрасту, но мы тем не менее в неё сыграли. Здоровяк вложил в руку всю свою силу, его ноги крепко уперлись в пол, бицепсы набухли под рубашкой, шея побагровела и вспучилась красными канатами жил.
Я заставил его отойти назад ещё на дюйм, потом сделал шажок вперед и снова начал давить на его ладонь. Сверкающие глаза на вспотевшем лице теперь глядели с нескрываемым удивлением, точно он уразумел наконец, что неумолимо сдает позиции, но так и не догадываясь, почему это происходит. Подобные вещи, как я понял, с ним ещё ни разу не случались или случались крайне редко.