Но сегодня мы не проиграем. Мы – лучшая команда в нашей конференции, а может быть, даже лучшая во всей стране.
Поезд прибывает на станцию около девяти часов. В кои-то веки на улице сухо, и вместо того, чтобы вызвать такси, я решаю пройтись до дома пешком. Вдыхаю свежий весенний воздух, улавливая знакомый запах соли, рыбы и водорослей. Глостер – рыбацкий городок, один из старейших морских портов в стране, а значит, на каждом шагу вам встретится маяк, лодка или еще что-нибудь, связанное с морем. Я прохожу мимо зданий, над входными дверьми которых висят декоративные якоря.
Двухэтажный дом, в котором я вырос, ничем не отличается от большинства зданий, выстроившихся вдоль узких улочек. Белая обшивка, скатная крыша и симпатичный палисадник, за которым мама ухаживает с рвением религиозного фанатика. Сад на заднем дворе впечатляет еще больше, и это настоящее свидетельство того, что у нее талант к садоводству. Сам дом небольшой, но нас в семье только трое, поэтому места нам всегда хватало.
Стоит мне подойти к крыльцу, как звонит телефон. Это Хейзел. Я останавливаюсь, чтобы ответить на звонок, потому что сегодня она собиралась приехать на наш матч.
– Привет. Ты еще собираешься в Кембридж?
– Ни за что. Я скорее умру, чем предам свой университет.
– О, заткнись! Тебе хоккей-то даже не нравится. Ты приходишь на игру как друг, а не как фанатка.
– Да, прости, конечно, я приду. Просто так забавно притворяться, что между нами яростная вражда. Ну, знаешь, эти запретные отношения. В смысле, дружба, – добавляет Хейзел.
– В нашей дружбе точно нет ничего запретного. Все знают, что ты мой лучший друг, и никто из-за этого не парится.
Повисает мимолетная пауза.
– Верно. Чем занимаешься? Если хочешь, могу приехать пораньше и потусить с тобой перед матчем.
– Я почти вошел в дом родителей. Мама готовит особенный завтрак.
– Сказал бы мне, я бы тоже с тобой поехала.
– Ну да. Только тебе пришлось бы вставать раньше восьми. В субботу.
– Я бы встала, – протестует Хейзел.
– До девяти утра мир не существует. Это твоя прямая цитата, Хейзел. – Я усмехаюсь.
– Мы будем праздновать твою сегодняшнюю победу? О, может быть, поужинаем в каком-нибудь крутом ресторане?
– Не знаю даже. Парни точно захотят отпраздновать. Но вот мне нужно кое-куда успеть к десяти. Если хочешь, пойдем со мной.
– Зависит от того, куда.
– Помнишь Дэнни Новака? Сегодня его группа играет в городе. Это их первый концерт, так что я пообещал, что приду.
Мы с Дэнни играли в одной команде в старшей школе. Он здорово управлялся с клюшкой, получше многих, а теперь эта сноровка пригождается ему в игре на гитаре. Парень до сих пор не может определиться, что любит больше – хоккей или музыку.
– В каком стиле они играют?
– Метал.
– Уф, убейте меня. – Хейзел вздыхает. – Я дам тебе знать позже, но пока склоняюсь к твердому «нет».
Я усмехаюсь.
– Тогда еще увидимся, да?
– Угу. Передавай привет своим родителям.
– Обязательно.
Я вешаю трубку и вхожу в незапертую дверь. В маленькой прихожей я вешаю свою хоккейную куртку на один из металлических крючков, сделанных в форме – кто бы мог подумать – якорей.
– Мам? – кричу я, развязывая шнурки на ботинках.
– Привет, детка! Я здесь! – Из кухни доносится ее голос, а следом – манящей аромат еды.
Мой живот урчит, словно сердитый медведь. Я всю неделю ждал этого завтрака. Многие парни предпочитают не объедаться в день игры, но это не про меня. Если я не съем плотный завтрак, то буду медлительным и отстраненным.
Мама стоит у плиты с красной пластиковой лопаткой в руке. Чувство голода усиливается. Да, черт побери! Она готовит гренки. И бекон. А там что, сосиски?
– Привет! Пахнет божественно. – Я подхожу к матери и чмокаю ее в щеку. Поднимаю бровь, глядя на украшения. – Милые сережки. Новые?
Мама пальцами свободной руки перекатывает блестящую жемчужину в правой мочке.
– Красивые, да? Твой папа вчера сделал мне сюрприз! У меня еще никогда не было такого крупного жемчуга.
– Молодец, папа!
Рори Коннелли знает секрет здоровых семейных отношений. Счастливая жена – счастливая жизнь. Ничто так не радует мою мать, как всякие блестящие побрякушки.