Меня передергивает от удовольствия, когда я слушаю его крики и просьбы о пощаде. Это не так приятно, как слышать вопли людей из моего списка, но я считаю важным наказывать такой сброд. Тех, кто охотится на слабых.
Рывком нож вонзается ему в спину, разрывая кожу, и его крики становятся громче. Люди пробегают мимо нас, делая вид, что ничего не происходит. Типичная городская отзывчивость.
Когда он начинает булькать кровью, я отпускаю нож из руки и позволяю телу с глухим звуком упасть на землю. Прямо рядом с мусорным баком. Наверняка, с улицы будут видны его ноги. Город слишком громкий, чтобы люди услышали, как падает тело.
Но даже если бы кто-то услышал, ничего бы не изменилось. Они продолжили бы свое движение. Они говорят себе, что тоже умрут. Говорят, что их жизнь дороже, чем жизнь человека, умирающего у их ног.
Но все проще. Им просто плевать.
Зловещая улыбка изгибает мои губы, когда отморозок смотрит на меня с ужасом и удивлением.
Он пришел в эту аллею, как хищник.
А умрет, как добыча.
Снимая толстовку через голову, я стараюсь не сдвинуть светлый парик. Я потратила много времени, пристраивая его на своей голове. Она летит в мусорный контейнер, следом туда же падают спортивные штаны. Стоя в подворотне, я расправляю платье, спускающееся до пят, которое скрывалось под мешковатой одеждой.
Пришло время сделать то, зачем я сюда приехала, и перестать возиться с мразью подворотен Нью-Йорка. Монстры здесь не могут сравниться с тем монстром, которым являюсь я.
За мной наблюдают несколько пар глаз, но меня это не волнует, когда я прохожу мимо них.
Никто не будет говорить о светловолосой проститутке, которая без особых усилий убила человека. Они сделают вид, что ничего подобного не видели.
Группы отморозков разбегаются от меня, чуть не падая. Пистолеты, заправленные за пояса большинства из них, не успокаивают. Они только что видели, как я выпотрошила парня его же ножом.
Констатация факта: большинство людей больше боятся ножа, чем пистолета. Это психологический трюк, и в данный момент, он работает на меня.
Я поворачиваю за угол и выхожу из длинного переулка на оживленный тротуар. Никто даже и глазом не ведет, когда я кидаю окровавленные перчатки в сумочку.
Темнота мой друг.
Я ухмыляюсь, когда вижу, как Лоуренс выходит из здания. Быстро пересекая улицу, я замедляю шаг, позволяя ему идти позади меня.
Лоуренс предсказуем.
И он извращенец.
Чувство тошноты и привкус желчи появляются в моем горле, когда все происходит, как я и ожидала. На моей заднице появляется теплая рука, и я поворачиваю голову, делая удивленный вид.
― Ты, ― говорит он с мерзкой усмешкой. ― Так и думал, что это была ты. Никаких свиданий вслепую сегодня вечером?
Он улыбается, словно его шутка смешная.
Я хлопаю ресницами и начинаю дергать его за галстук, хотя уже чувствую рвотные позывы.
― Я сегодня совершенно свободна. Ты пытаешься склеить меня, красавчик? ― спрашиваю я с тем фальшивым южным акцентом, который использовала последний раз в ресторане.
― Думаю, ты хочешь, чтобы я склеил тебя. Нью-Йорк слишком велик, чтобы дважды случайно столкнуться друг с другом, ― самодовольно говорит он, ухмыляясь мне.
― Возможно, это просто судьба.
Его ухмылка превращается в зловещий оскал.
― У тебя или у меня?
― Ну, это было бы слишком просто.
Я выгибаю бровь, ведя его за галстук и направляя к парковке.
― Куда мы идем?
― Моя машина за углом, ― сладко говорю я.
Парковка не оборудована камерами наблюдения. Но об этом пикантном моменте я решаю умолчать.
― Ты из тех девушек, которые заставляют парня делать что-то опасное, например, садиться в машину к незнакомке? ― спрашивает он, но в его голосе я слышу насмешку. Он считает меня слишком слабой, чтобы представлять опасность для него.
― Ты можешь уйти.
Я отпускаю его галстук, направляясь в сторону парковки, и он ускоряет свой шаг, следуя за мной.
― Мне нечего бояться. Уверен, я смогу тебя уложить.
Я сдерживаю насмешливое фырканье.
― Малыш, я обещаю тебе, что ты не выживешь с такой девушкой, как я.
Глава 14
Я не верю в бессмертие личности;
я считаю этику исключительно человеческим делом
без всякой сверхчеловеческой власти за ней.
А. Эйнштейн
Лана
«Тише, малышка, не говори ни слова. Мама купит тебе сойку-пересмешницу. И если эта птица не запоет, мама купит тебе бриллиантовое кольцо» (прим.: текст из колыбельной «Hush, Little Baby»).