Стараясь оставаться незамеченной, я подхожу к дому, открываю дверь и молча снимаю рюкзаки, осторожно положив их на стул.
В моем кошельке есть все, что мне нужно, поэтому я держу его при себе. Затем в ход идут тяжелые ботинки, и я молча помещаю их поверх своего рюкзака.
Движение наверху привлекает мое внимание, и я медленно пробираюсь к лестнице, стараясь, чтобы мои шаги были легкими и бесшумными. Я изучала пол в течение месяца, чтобы знать каждое место, которое может скрипнуть.
Я знаю его режим дня лучше, чем собственный. Точно также как знаю, что через пять минут польется вода.
И, разумеется, старые трубы гудят, когда вода начинает поступать в них. Это сигнал для меня. Я поднимаюсь по лестнице, игнорируя скрип, потому что он не может слышать этот звук при таком громком душе.
Когда я добираюсь до его комнаты, мой взгляд падает на кровать. Я знаю, что он живет один, но всегда беспокоюсь о том, чтобы не столкнуться со случайной женщиной. Я наблюдала за камерами со своего телефона, и они показали отсутствие гостей, но это все еще та мысль, которая всегда тревожит меня.
Я с облегчением выдыхаю, когда не замечаю следов чужого пребывания. Только Бен и его обычный грязный дом.
Душ выключается, и я уже готова и на позиции. Жизнь была бы проще, если бы я могла использовать электрошокер или седативные. Правда.
Как только он проходит с полотенцем вокруг талии мимо меня, мой нож скользит, жестко врезаясь в его плоть. Вопль пронзает мои уши, и я понимаю, что момент слабости с мистером Профайлером не повлиял на меня слишком сильно. Как же хорошо звучат эти крики!
Я работала ради этого слишком долго и усердно. Я должна была знать, что один человек не разрушит мои границы.
Бен падает на пол, крича в агонии, пока сжимает свою ногу. Полотенце сползает, обнажая каждый дюйм его тела перед моими глазами.
Меня затошнило.
Но ужас в его глазах? Это приносит удовольствие.
‒ Какого черта? Бери все, что хочешь! ‒ кричит он, всхлипывая, когда я приближаюсь, наблюдая за мной широко открытыми испуганными глазами.
Я получаю удовольствие от его ужаса. Хочу заставить его рыдать гораздо, гораздо дольше.
‒ Все, чего я хочу, чтобы ты знал мое имя, ‒ говорю я тихо, пугающе.
Его глаза расширяются сильнее, и он бледнеет, когда я поднимаю окровавленный нож и пробегаю пальцем по обратной стороне лезвия.
‒ Прошу, не надо, ‒ умоляет он, проваливая попытку встать.
Он ударит меня, как только получит шанс. Я не настолько глупа, чтобы подходить близко.
Я вытаскиваю провод из заднего кармана и наблюдаю за ним, пока он смотрит на меня.
‒ Не узнаешь меня, Бен? ‒ спрашиваю я с издевкой, наклоняя голову. Десять операций назад он бы меня узнал незамедлительно.
‒ Нет. Нет, ‒ плачет он. ‒ Я не знаю тебя. Ты выбрала не того парня!
Я приседаю, замечая, как его взгляд меняет направление. Сейчас он готовится напасть на меня, когда я нахожусь в такой позе. Он находит это ошибкой с моей стороны.
Если бы он только знал...
‒ Я была шестнадцатилетней маленькой девочкой, когда ты видел меня последний раз, ‒ говорю я с темной улыбкой на губах. ‒ Я выросла. Хочешь поиграть?
Последние два слова стали толчком к узнаванию. Я вижу, как его зрачки расширяются, его ноздри трепещут, и понимание появляется на его лице.
‒ Ты, ‒ шепчет он. ‒ Нет. Нет. Ты не похожа на нее. Она умерла, ‒ добавляет он тем же тихим тоном.
‒ Я жива, ‒ отвечаю я, наблюдая, как его страх медленно начинает угасать, как я себе и представляла.
Прямо сейчас он вспоминает, насколько слабой я была, такой ужасно испуганной рыдающей девочкой. Он вспоминает, как легко одолел меня. Его разум притворяется, что он все еще контролирует ситуацию, несмотря на смертельную опасность.
‒ У тебя три превращения, ‒ продолжаю я. Оставаясь уверенной и готовой к нападению, я внешне демонстрирую слабость, которой в действительности нет. Я позволяю его разуму продолжать возвращаться к той ночи десять лет назад.
‒ Это означает три фунта плоти в течение следующих трех дней, ‒ продолжаю я.
Я вижу, как это происходит, прежде чем он кидается на меня. Крича от боли, он пытается повалить меня на пол. Мой нож вспарывает его плечо, и раздается еще один крик. Я кручусь на коленях, скольжу ему за спину, и впечатываю его лицо в пол.
Нож все еще в моей руке, и я молниеносно выбрасываю его, одновременно бросая провод вокруг его шеи и плотно затягивая. Я сжимаю его горло, наслаждаясь болезненными звуками. Он становится вялым, теряя сознание, находится между жизнью и смертью. Из-за потерянной крови он слишком слаб, чтобы сопротивляться. Было бы так легко убить его прямо сейчас.