Я опускаю руки на колени и играю с подолом своей футболки.
— Я довольна тем, как я одеваюсь. Это удобно.
Губы Елены опускаются.
— У тебя никогда не будет парня, если ты не приложишь немного усилий к своей внешности. Давай пройдемся по магазинам!
Когда я не отвечаю, она надувает губы.
— Я куплю тебе мороженого.
Я закатываю глаза.
— Ты не сможешь подкупить меня этим. Мне больше не шесть.
— Тогда вместо этого мы можем выпить кофе. Ты пьешь это сейчас, верно?
У меня вертится на кончике языка сказать "нет", но крошечная часть меня воспламеняется нетерпеливым восторгом от того, что она наконец-то хочет провести время со мной. Я могу по пальцам одной руки пересчитать те несколько раз, когда моя мать брала меня куда-нибудь погулять. Все было оставлено миссис Голдманн, когда Елена на несколько недель оставляла меня на ее попечении. Ее пренебрежение перемежалось моментами подарков и нормальности, когда она удосуживалась вернуться домой.
Мои защитные стены рушатся.
— Прекрасно.
***
Спустя несколько часов мы возвращаемся в дом. Две горничные помогают Елене нести дюжину сумок, которые она привезла обратно. То, на что я надеялась, будет походом матери и дочери по магазинам, превратилось в то, что я наблюдала, как она примеряет наряд за нарядом. Она купила платья, обувь и сумки и, похоже, только в последнюю минуту вспомнила, что мы собирались найти мне одежду. Я провела тридцать минут в одном магазине, и единственное, что я купила, была пара новых кроссовок.
Я морщусь от тупой боли мигрени за глазами.
Елена бросает две свои сумки на антикварный стул в прихожей.
— Может быть, ты сможешь одолжить что-нибудь из того, что я купила.
— Нет, спасибо. — Я прячу свою боль за стеной безразличия.
Откидывая назад свои светлые волосы, она пронзает меня вопросительным взглядом.
— Нам все еще было весело, верно?
Моя ответная улыбка натянута.
— Да, это было здорово.
— Когда у тебя будут каникулы в школе, мы можем снова пройтись по магазинам.
— Конечно. — Я поворачиваюсь к широкой лестнице, где Илай наблюдает за нами из дверного проема в комнату развлечений. Он проводит языком по кольцу в губе, его глаза наблюдают за нами с горящей интенсивностью.
Я игнорирую его и поднимаюсь по две ступеньки за раз, пока не оказываюсь на верхней площадке. Все, чего я хочу, это чтобы моя голова перестала пульсировать, и чтобы в моей спальне было тихо. Полузакрыв глаза, я скидываю кроссовки, бросаю сумку на пол, закрываю дверь спальни и бросаюсь лицом вниз на кровать.
Почему я ожидала, что Елена будет какой-то другой? Она заставляла меня чувствовать себя аксессуаром, пока флиртовала с продавцами-мужчинами.
Не слишком ли много просить ее о встрече со мной? Действительно видеть меня. Не та девушка, которой она хочет, чтобы я была. Более молодая версия себя, готовая делать те же жизненные выборы и ошибки, что и она.
Я не Елена.
Я не моя мать.
Я не должна изголодаться по вниманию того, кто едва ли уделяет его мне.
Но даже эта правда, нашептанная в моей голове, не останавливает мое сердце от боли. Я отчаянно нуждаюсь в связи, которая у нас должна быть. Связь, которую, как я видела, мои друзья разделяют со своими матерями.
Может быть, это из-за меня? Со мной что-то не так? Может быть, я просто непривлекательная, и именно поэтому моя мать ведет себя так, как она. Может ли это быть причиной того, что наши отношения такие испорченные?
Я не понимаю, что плачу, пока не чувствую влагу на своих губах. Я тянусь за подушкой и накрываю ею голову, чтобы заглушить звук своих мучительных рыданий.
Глава 8
Илай
Я стою у окна своей спальни и смотрю, как Елена и Арабелла садятся в маленькую спортивную машину. До меня доносятся их голоса, счастливые и взволнованные — вероятно, при мысли о том, чтобы потратить деньги моего отца, — и гнев закипает у меня в животе. В этой машине должна быть моя мать, а не жадная до денег сука и ее дочь. Почему мама платиновой Барби поселилась в доме, который моя мама годами превращала в домашний очаг? Почему у нее есть ее мама, в то время как моя гниет в земле?
Я жду, пока машина не скроется на подъездной дорожке, затем отворачиваюсь от окна. Пришло время узнать, что из себя представляет моя новая сводная сестра. Я уверен, что они весь день будут в торговом центре, а мой папа на работе, так что мне не нужно беспокоиться о том, что меня побеспокоят. У меня есть часы, которые я могу потратить впустую, и я точно знаю, что собираюсь делать.
Я выхожу из своей комнаты и иду по коридору к той, которую мой папа отдал Арабелле. Дверь приоткрыта, поэтому я толкаю ее и вхожу. Запах внутри сразу поражает меня. Тот самый цветочный аромат, который исходил от ее кожи прошлым вечером за ужином. Воспоминание о том, как я прижимал ее к раковине в туалете ресторана, пробуждает мой член, и я хмурюсь.
Она не привлекает меня. Это ее страх возбудил меня, вот и все.
Я пинком захлопываю дверь, двигаюсь вглубь комнаты и медленно поворачиваюсь по кругу. В одном углу аккуратно сложены коробки. Она оставила дверь в свой шкаф открытой, и там висят три толстовки, а те ужасные штаны для йоги, в которых она, кажется, живет, сложены на полке. Я поворачиваюсь к комоду и выдвигаю верхний ящик. В нем полно нижнего белья — бюстгальтеров и трусиков. Ничего интересного, все довольно простое. Я даже не утруждаю себя рытьем в них, закрываю ящик и открываю следующий. Больше почти ничего нельзя найти. У нее либо не так много одежды, либо все еще упаковано.
Я смотрю на кровать. Она аккуратная, в отличие от моей, с которой я просто выползаю и ухожу. Я не вижу смысла заправлять свою постель, если я собираюсь потом снова ее испортить. Но я смотрю на это не поэтому.
В этой девушке есть что-то такое. Что-то, что наводит на мысль, что она ведет дневник, и я хочу этого. Я хочу увидеть, что она скрывает за своей невинной внешностью.