Я вытягиваю ноги перед собой и медленно сдвигаюсь на дюйм вбок, чтобы наклонить голову поближе к голове Арабеллы.
— Привет, Котенок.
Она вскидывает голову, попкорн у нее на коленях перекидывается через края ведерка. Майлз ворчит с другой стороны от нее.
— Продолжай смотреть на экран, — шепчу я. — Накинь что-нибудь на ноги.
Она наклоняется вперед и кладет попкорн на стол, затем снимает толстовку, чтобы прикрыть ею бедра.
— Хорошая девочка.
Я не двигаюсь, пока не отыгрывается вступительная последовательность. Я почти чувствую вкус ее нервов, когда она сидит и гадает, откуда я взялся, что планирую делать. И тут Майлз встает.
— Мне нужно в ванную, — шепчет он Арабелле, и она кивает.
Вместо того, чтобы попытаться протиснуться мимо нее, он поворачивается в другую сторону и протискивается мимо Келлана, который через полминуты поднимается на ноги и следует за ним.
Я тянусь через сиденье и просовываю руку под ее толстовку. Мои пальцы поглаживают ее бедро и поднимаются по животу, следуя за поясом брюк. Когда мои пальцы касаются ее кожи, она прерывисто дышит.
— Зеленый или красный?
— Зеленый.
Мои пальцы проскальзывают под материал ее брюк и спускаются к ее киске.
Глава 105
Арабелла
Все, что мне нужно сделать, это повернуть голову, и я увижу его лицо. Я испытываю искушение, но продолжаю смотреть вперед. Он доверяет мне не смотреть, и я не нарушу это доверие.
Что он здесь делает? Нас может видеть кто угодно. Майлз может вернуться в любой момент.
Возможность быть пойманной вызывает странную смесь предвкушения и паники, заставляющую меня застыть на стуле. Изображения, мелькающие на экране, расплываются перед моими глазами. Я не видела Сина целых пять дней, а теперь мы на публике. Он сказал мне, что занят сегодня вечером, что заставило меня надуться.
Ты здесь не с ним. Ты с Майлзом.
Тихий голос в моей голове напоминает мне, но я игнорирую его.
Мы больше не в безопасном темном коконе гробницы. Это реальный мир, и мы не одиноки.
Почему такая внезапная перемена? Что заставило его подойти ко мне не так, как обычно? Я не уверена, должна ли я радоваться или бояться.
Чья-то рука скользит по моему бедру под толстовкой. Стараясь не извиваться, я чувствую, как она ползет вверх по моему животу, а затем направляется к поясу моих брюк.
— Зеленый или красный?
— Зеленый. — Это слово покидает меня без единого намека на колебание.
Теплая ищущая рука Сина скользит под пояс моих брюк и находит мою киску. Я прикусываю губу, чтобы не застонать вслух, осознавая, что вокруг нас люди. Его пальцы ласкают мою влажность и широко раздвигают меня. Первый медленный круг моего клитора вызывает удовольствие, затуманивающее мой мозг.
— Ты дрожишь. — Он вводит палец внутрь меня. — Ты скучала по моим прикосновениям, Котенок?
Вцепившись в подлокотник моего кресла, я закрываю глаза, мое внимание сосредоточено ниже талии. Каждый толчок его пальца только усиливает мое возбуждение. Подушечка его большого пальца поглаживает мой клитор, и из меня вырывается сдавленный полустон.
Кто-то в ряду позади нас шикнул на меня в темноте.
— Тсс, — Его дыхание скользит по моей щеке. — Ты хочешь, чтобы все в кинотеатре знали, что я с тобой делаю?
Все наблюдают за нами. Все знают, что он делает со мной. Все неприличные вещи, которые он делал со мной с тех пор, как я встретила его.
Зубы прикусывают мочку моего уха.
Син хихикает.
— О, Котенок, это только сделало тебя намного влажнее. Моя хорошая девочка любит делать грязные вещи на публике.
Да, да, хочу, но только с тобой.
Толкая бедра вперед, я беззастенчиво терзаюсь о его руку, трахая его палец.
Фильм продолжается, люди вокруг нас не обращают внимания на то, что происходит в семнадцатом ряду.
Он добавляет еще один палец, проникая глубоко, и я хнычу в ответ.
— Тебе становится жарко от осознания того, что я собираюсь заставить тебя кончить, пока твой парень в туалете?
— Да, — ворчу я, поднимая бедра, когда третий палец присоединяется к остальным.
— Что бы он подумал о тебе, если бы мог увидеть тебя сейчас? — Он щелкает по моему клитору.
Мне, блядь, все равно.
Удовольствие внутри меня разрывается, и я яростно содрогаюсь от силы моего оргазма. Откидываюсь на спинку сиденья, мои глаза полу закрываются от блаженства. Син убирает свои пальцы у меня между ног, но прежде, чем он успевает вытащить их полностью, я запускаю руку под толстовку. Переплетаю свои пальцы с его, чтобы соединить наши ладони. Она влажная от прикосновения ко мне, но мне все равно.
Я сижу в темноте, держась за руки с Сином, и я боюсь, что в ту секунду, когда я отпущу его, он растворится в воздухе. Пять дней без него, и я отчаянно нуждаюсь в его внимании. Не только из-за того, что он делает со мной, но и из-за того, что он достаточно близко, чтобы прикоснуться, поговорить. Знать, что он настоящий. Как бы безумно это ни звучало, я чувствую себя в безопасности, когда он со мной.
Его пальцы сжимаются в моей хватке, но он не отстраняется, как я боюсь. Я втираю круги на его коже большим пальцем и не отрываю взгляда от фильма, в то время как мое сердце наполняется счастьем в груди.
Глава 106
Илай
Майлз возвращается на свое место немного позже, но она не ослабляет хватку на моей руке. Келлана нигде не видно, поэтому я разжимаю свои пальцы из ее и ускользаю. Келлан прислоняется к моей машине, когда я выхожу из кинотеатра. Он выпрямляется, когда видит меня.
— Получил то, что ты хотел? — Спрашиваю я, отпирая машину.
— Он самый упрямый ублюдок на свете, — ворчит Келлан, опускаясь на пассажирское сиденье. — Он сосет мой член. Он спускает штаны и позволяет мне подрочить ему, но он не подпускает мой член к своей заднице.
— Может быть, он думает, что подхватит что-нибудь.
— Единственное, что он улавливает, — это чувства. Он обожает меня.