— Идеально. — Я снова завожу машину и еду по дороге, которая приведет нас к конюшням. Я знаю, на каких из них он будет. Моя мама держала лошадей в том же месте. Она была дружна с мамой Джейса, и в детстве мы часто оказывались вместе.
Я, он и Эван проводили большую часть нашего свободного времени вместе... пока мы этого не разошлись.
Я нахожу место для парковки в стороне от дороги и вылезаю, вытаскивая лыжную маску из кармана.
— Ты не хочешь, чтобы он знал, что это ты?
— О, я определенно хочу, чтобы он знал, что это я. Я просто не хочу, чтобы кто-то еще знал. Иди и найди его. Я подожду здесь.
Глава 119
Арабелла
Я опасаюсь столкнуться с Илаем, когда спускаюсь вниз. Он вернулся в дом несколько дней назад с окровавленными костяшками пальцев и хмурым видом.
Что бы ни случилось, это испортило ему настроение. Я уверена, если бы он мог найти способ, он бы обвинил в этом меня, поэтому я избегаю его, насколько могу, отчаянно пытаясь держаться подальше от его изменчивой орбиты. Келлан был дружелюбен те несколько раз, когда мы разговаривали, но я старалась, чтобы наше общение было кратким.
Я нахожу Елену в столовой, которая наносит последние штрихи на элегантное цветочное украшение в центре стола. Рядом с ней стоит полный бокал красного вина.
— Белла, ты на несколько минут раньше пришла на ужин. Никто другой не спустится еще по крайней мере десять минут. — Поднимая свой бокал, она делает глоток.
Теперь, когда она открыла бутылку, я знаю, что она не остановится. Она недолго будет трезвой, особенно без еды в желудке. Я уже могу предвидеть, какой беспорядок она устроит на обеденном столе. Я видела это миллион раз в прошлом.
Вопрос, который мучил меня годами, выходит на поверхность. Вопрос, на который она отказывалась отвечать все те разы, которые я задавала раньше. На этот раз оно сильнее, требуя ответов. Возможный путь выхода из ситуации, в которой я нахожусь.
Я присоединяюсь к ней за столом.
— Я хочу узнать о своем отце.
В глазах Елены загорается удивление, и она смеется.
— Почему ты хочешь узнать о нем?
— Потому что ты никогда не говорила о нем. Я даже не знаю его имени.
— Теперь у тебя новый отец, и Эллиот хороший человек. Он будет хорошо относиться к нам обоим. Ты увидишь.
Я хмурюсь, во мне нарастает негодование.
— Почему ты не хочешь сказать мне, кто он? Почему это секрет? Разве я не имею права знать?
Она на мгновение замолкает, задумчиво изучая меня, ее пальцы поглаживают лепестки букета, который она все еще составляет.
— Я думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать. Его звали Том. Мы встретились, когда мне было восемнадцать. У него была самая красивая улыбка. Я была молода. Я думала, что влюблена, и он заставил меня почувствовать себя такой особенной.
Мое сердце сжимается.
— Что случилось?
Мечтательное выражение соскальзывает с ее лица.
— Он обрюхатил меня. Конечно, он сказал, что это моя вина, что я согласилась позволить ему трахнуть меня без презерватива несколько раз. Наутро таблетка, которую я приняла, не помогла, и вот ты здесь. — Она указывает на меня свободной рукой.
Каждая крошечная, хрупкая надежда, которую я лелеяла с детства, разбита вдребезги ее жестокими, неосторожными словами.
— Он... он бросил тебя, потому что ты была беременна?
— Твой дорогой папочка хотел, чтобы я избавилась от тебя. Это выглядело бы нехорошо для него как для учителя в школе, которую я посещала. Плюс, у него были жена и дети. — Она делает глоток вина.
Мой желудок скручивает, кислота огнем обжигает кишки.
— Мой отец был одним из твоих учителей?
Елена бросает на меня жалостливый взгляд.
— Я не собираюсь приукрашивать это для тебя, милая. Прости, если я разрушила все твои сказки, но тебе нужно знать реалии жизни. В итоге я бросила школу. Моя мама была не в восторге от того, что я решила оставить тебя. Папа умер несколькими годами ранее, и нас было только двое. Ты помнишь Ми-мау? Она скончалась, когда тебе было три.
— Нет. — Я тяжело сглатываю, слово скрежещет у меня на языке.
— Раньше она заплетала тебе волосы в косы и пела тебе перед сном по ночам. Эта женщина практически воспитывала тебя первые несколько лет твоей жизни.
Правда - это яд, прожигающий себе путь сквозь меня вплоть до остальной травмы, которую я держала похороненной.
Ее внимание возвращается к цветам, которые она раскладывает.
— Тебе лучше без твоего отца. Он не хотел тебя, милая. У нас здесь жизнь лучше. Тебе нужно смотреть в будущее, а не в прошлое.
Ее слова остаются со мной во время нашего ужина. На меня наваливается тяжесть, настолько сильная, что мои глаза щиплет от слез. Печаль становится всепоглощающей, и все, о чем я могу думать, это о том, что ни один из моих родителей не хочет меня.
Я не обращаю внимания на разговор, происходящий вокруг меня. Еда во рту на вкус как опилки, и мне удается сделать несколько глотков, прежде чем я доедаю.
Я убегаю в свою комнату так быстро, как только могу, и я не уверена, как долго я лежу на кровати, уставившись в потолок, прежде чем мыслей в моей голове становится слишком много. Взгляд на мои часы показывает, что уже полночь.
Я встаю с матраса и выхожу из своей комнаты. В коридоре за дверью тихо. Кто-то оставил включенным свет в вестибюле внизу, и это обеспечивает мне необходимое освещение.
Гостиная пуста, погружена в тени от света, льющегося из коридора. Я подхожу к бару и роюсь в бутылках в поисках того, что мне нужно. Бутылка водки находится в глубине. Я помню, Майлз говорил мне, что у неё нет вкуса, и я в таком отчаянии, что готова попробовать что угодно, если это облегчит душащую меня боль. Все, что угодно, лишь бы заставить меня забыть худшие несколько месяцев в моей жизни.
Я откручиваю крышку дрожащими руками и наливаю половину стакана, затем открываю банку кока-колы, доливаю и делаю глоток.
На вкус все не так плохо, как я себе представляю. Я допиваю остатки из стакана и наливаю себе еще. Странный жар разливается у меня в животе. Третью я проглатываю чуть медленнее, прежде чем вытираю губы тыльной стороной ладони.