Я бросаю быстрый взгляд вокруг, сканируя море лиц. Никто не наблюдает за мной. Никто не прячется вокруг. Толпа хлещет по коридору, и мой рюкзак кажется тяжелым на плечах.
Пальцы сжимают записку, я сжимаю ее в кулаке. Я складываю остальные книги в свой шкафчик, закрываю его и поспешно выхожу на улицу.
Я выхожу из здания, направляясь в произвольном направлении, лист бумаги все еще скручивается в моем горячем, потном кулаке. Я продолжаю идти, разворачивая скомканный листок бумаги.
Замените кофейные зерна замороженным горошком в кафетерии.
Собираюсь ли я это сделать? Судя по тому, что сказала мне Лейси, все остальные так делают. Почему они выбрали меня? Кто выдает задания?
Я смотрю на сообщение, как будто в нем есть какие-то скрытые ответы.
Может быть, мне просто передать это одному из учителей? Что, если кто-нибудь узнает. Что они подумают, если я не соглашусь на этот вызов?
Глава 20
Илай
Остаток недели проходит без происшествий. Арабелла явно избегает меня, если не считать пары украдких взглядов во время урока, после нашей ссоры глазами на днях. Это меня устраивает. Это выбрасывает меня из ее головы и означает, что, когда я, наконец, сделаю свой ход, она этого не будет ожидать.
Однако я не избегал ее. Я просто был осторожен, чтобы убедиться, что она меня не замечает. Я отслеживал ее движения и отмечал ее шаблоны. Преследовал ее, как жуткий гребаный преследователь, по словам Келлана, во всяком случае. Но за этим стоит причина. Мне нужно знать ее распорядок дня.
Она выходит на пробежку каждый вечер перед ужином, но с первого дня избегает тропинки, которая идет через лес. Я делаю пометку придумать способ заставить ее изменить маршрут. Я хочу, чтобы она вернулась в лес, где я смогу превратить ее в кролика, на которого будет охотиться мой внутренний волк. Впрочем, это кое-что на потом. Сначала мне нужно привлечь ее внимание и начать игру.
Пятничные вечера в Черчилль Брэдли - это светские вечера. Школа следит за тем, чтобы в школе проводились мероприятия, танцы, вечеринки, игровые вечера и другие клубы. Все это сделано для того, чтобы мы не покидали территорию, и по большей части это работает. Если все доступно, студентам лень уходить. Но сегодня вечером в воздухе витает дополнительное волнение. Первая неделя занятий в школе завершена, и никто еще не слышал о том, чтобы объявлялся конкурс. Ожидание - тяжелый груз, и ученики разговаривают приглушенным шепотом, осторожно открывая свои шкафчики, только для того, чтобы скрыть свое разочарование, когда они не находят поверх своих книг толстый лист пергамента, сложенный в маленький квадратик.
Я провожу часть вечера в гробнице, делая наброски. Там тихо, и я могу расслабиться, не нуждаясь в музыке в ушах, чтобы заглушить шум вокруг меня. Келлан придет и заберет меня в какой-то момент. Он гораздо более общительный, чем я, и ему нравится находиться среди других людей, даже когда он заставляет их нервничать. Возможно, это часть привлекательности. Я никогда не удосуживался спросить его.
— Илай? — Точно по расписанию Келлан проскальзывает в дверь и направляется туда, где я сижу, скрестив ноги, прислонившись спиной к гробу, в котором лежит лорд Черчилль Брэдли.
Я поднимаю на него взгляд.
— Ты знаешь, за все годы, что мы сюда приезжаем, мы ни разу не открывали гроб и не поздоровались с господом.
Его взгляд переходит на гроб, затем обратно на меня.
— Ты хочешь открыть его?
— Хочу. Между нами двумя это не должно быть сложно.
— Почему?
Я пожимаю одним плечом.
— Мне любопытно, действительно ли он внутри, или это просто действительно причудливый мемориальный предмет. — Я поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь по кругу, чтобы осмотреть всю гробницу. — Как ты думаешь, гробница звукоизолирована?
Мой взгляд возвращается к гробу, и мы смотрим на него.
— Мы можем хотя бы открыть его? — Келлан нарушает молчание.
— Я думаю, что да. Возможно, нам придется отказаться от этого. Сомневаюсь, что ее передвигали с тех пор, как его похоронили.
— Нам понадобятся инструменты.
— Мы можем получить их в ремонте. — Мои губы приподнимаются в улыбке. — Хотя нам нужно будет навести порядок. Я не хочу, чтобы мой любимый проект навредил себе, если я решу привести ее сюда.
— Кстати об этом. — Он поворачивается ко мне лицом. — Я думаю, она приняла вызов. Я стоял возле шкафчиков, когда она открыла свой. Что-то внутри напугало ее. Я этого не видел, но она определенно что-то достала и держала на ладони.
Удовлетворение пронзило меня. Ожидание наконец закончилось. Пора начинать.
— Она кому-нибудь рассказала? — Я закрываю альбом и возвращаю его в сумку.
— Я не видел, чтобы она с кем-нибудь разговаривала. Она вылетела из здания, как будто ее задница была в огне. — Он достает из сумки напиток и протягивает его мне. — Ты серьезно насчет гроба? — Он дергает подбородком в сторону белого мрамора за моей спиной.
— Я хочу заглянуть внутрь. Разве тебе не интересно узнать, есть ли хоть доля правды в слухах о том, что его похоронили вместе с женой и домашними животными?
Его голова наклоняется, когда он смотрит на гроб.
— Я не уверен, что в него поместилось бы много вещей. В любом случае, говорят, что он бродит по этому месту в поисках своей жены, так что я сомневаюсь, что ее похоронили вместе с ним.
Я ухмыляюсь.
— Может быть, он был похоронен вместе с ней... заживо.
Мы обмениваемся взглядами, затем смеемся. Ни один из нас не верит в призраков или в какие-либо истории о том, что это место населено привидениями.
— Как ты думаешь, в этом году нам разрешат устроить вечеринку в честь Хэллоуина?
Мое хорошее настроение улетучивается. Прошлый Хэллоуин закончился смертью девушки, которую я считал таким же близким другом, как Келлана.
— Они будут. Я думаю, они захотят устроить вечеринку, чтобы стереть память о том, что произошло в прошлом году. — Мой голос тщательно контролируется, ничто из моего внутреннего гнева из-за смерти Зои не проявляется, но Келлан знает. Это читается в его глазах. Он знает, потому что чувствует то же самое.