Она приседает и хватает его обратно, прежде чем кто-нибудь еще это заметит. Я не обращаю на нее внимания и продолжаю идти, опустив голову, чтобы скрыть ухмылку.
Келлан в конце коридора. Он отталкивается от стены и идет в ногу со мной.
— Ну?
— Она крепко держит это в своих руках. Я думаю, можно с уверенностью предположить, что она будет там сегодня вечером.
— Мило. — Он потирает руки. — Какой у нас план?
— Мы наблюдаем. Мы ждем. Мы получаем представление о нашем призе. — Я облизываю губы. Я хочу большего, чем просто взглянуть, но я должен быть терпеливым.
Вечер повторяет каждый вечер в Черчилль Брэдли. За ужином следуют клубы. Спорт, музыка, искусство — доступно все, чему студент хочет научиться. В восемь кафетерий открывается на девяносто минут, предлагая желающим вечерние закуски и горячие напитки. Для старшеклассников девять сорок пять - комендантский час, когда всем нужно вернуться в свои общежития, а десять - отбой. В другие годы это раньше. В любом случае, это означает, что к половине одиннадцатого везде будет тихо.
Последний вызов Арабеллы требует, чтобы она покинула общежитие в полночь, одетая в шорты и футболку. Она должна пробежаться до скамейки, где она повернется лицом к деревьям и снимет лифчик. Это ее выбор, снимать ли ей топ, чтобы сделать это, или нет. Бюстгальтер должен оставаться на скамейке запасных.
Келлан думает, что она останется прикрытой. Я не совсем уверен. В ее дневнике говорится о том, что за ней наблюдал незнакомец, пока она раздевалась. Я думаю, она выставит свои сиськи напоказ и втайне надеется, что кто-нибудь наблюдает за ней.
Я полностью намерен быть этим кем-то.
Я тянусь под кровать, чтобы вытащить ее дневник и открыть нужную страницу.
Прошлой ночью он снова приснился мне. Мой незнакомец в маске. Я не могла его видеть, но знала, что он был там... наблюдал, пока я раздевалась. Я проснулась мокрой. Почему от мысли о том, что кто-то наблюдает за мной, мне становится так жарко? Я сумасшедшая? Странная? Урод? Я не знаю. Но мне это нравится. Мне нравится мысль о том, что кто-то в темноте смотрит на меня, видит меня.
Она не говорит, играла ли она сама с собой, когда проснулась. Я думаю, что играла. Я бы поставил деньги на то, что ее пальцы были на ее клиторе до того, как она открыла глаза. Это заставляет меня задуматься, не побежит ли она сегодня вечером обратно в свое общежитие и не отделается.
Будильник моего мобильного звонит в одиннадцать, и я скатываюсь с кровати. Мы оба одеты в черные спортивные штаны и футболки. Я протягиваю Келлану лыжную маску, и он засовывает ее в карман.
— Готов? — Спрашиваю я, уже зная, каким будет ответ. Он подпрыгивает на цыпочках, его ухмылка такая широкая, что я удивляюсь, как его лицо не раскалывается.
Мы выходим из нашей комнаты и как можно тише пробираемся по зданию, направляясь на пятый этаж, где на стене есть панель, ведущая в один из секретных туннелей, который приведет нас под здание. Все они соединяются в разных точках под землей четырьмя разными выходами по всему участку. Единственный, который меня интересует сегодня вечером, - это тот, который выходит со стороны кладбища. Итак, мы направляемся налево, пока не дойдем до секции, которая ведет в туалет, и следуем по ней до конца. Уже половина двенадцатого, когда мы подходим к скамейке и расходимся, каждый находит место по обе стороны дорожки, со скамейкой посередине, откуда нам открывается вид с двух сторон.
Мы согласились снимать происходящее, на случай, если кто-то из нас что-то пропустит. Единственное, что мы можем сейчас сделать, это ждать...
Глава 29
Арабелла
Я в миллионный раз проверяю время на экране, укрывшись одеялом. До полуночи остается двадцать минут.
Я сильно прикусываю губу, прежде чем сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.
Пора уходить.
Откидываю одеяло, свешиваю ноги с матраса и нащупываю свои кроссовки. Как только мои пальцы находят их, я засовываю в них ноги и на цыпочках пересекаю темную комнату. Я нахожу дверь и выскальзываю в коридор. На этот раз я готова к тому, что свет включится автоматически. Тишина в коридорах почти оглушительная.
Сколько раз я могу проделать это, не попавшись?
Эта мысль только усиливает охватившее меня чувство опасности.
Торопясь, я продолжаю идти, пока не оказываюсь на улице. Черные шорты из лайкры и тонкая футболка в тон, которые на мне, едва согревают меня. Я осматриваюсь по сторонам, высматривая предательский луч света, но ничего не вижу в темноте.
Хорошо. Охрана, должно быть, находится на другой стороне кампуса.
Я держусь тени и подхожу как можно ближе к траве, прежде чем броситься через нее. Я бегу изо всех сил и заставляю себя ускоряться, пока мои ноги не начинают гореть от напряжения, а легкие вздымаются с каждым вдохом. Пристально глядя на чернильно-черную линию деревьев, я не останавливаюсь, пока не пройду ее.
Мои ноги дрожащими останавливаются. Я обхватываю рукой ствол дерева, чтобы не упасть, борясь с желанием глотнуть воздуха. Пот пропитывает линию моих волос, соленые капли стекают по лбу.
Я оглядываюсь на силуэты зданий. Они выглядят так, словно вырезаны из темноты. Это выглядит так жутко. Безжизненно.
От ветерка по моей скользкой от пота коже бегут мурашки, и я дрожу.
Я проверяю время на своем телефоне. Одиннадцать пятьдесят. Я медленно иду между деревьями, пытаясь сориентироваться в темноте. Кладбище недалеко, но я опасаюсь каждого корня и ветки дерева, которые могут оказаться на тропинке.
Покиньте свое общежитие в полночь, одетые в шорты и футболку. Пробежитесь трусцой до скамейки и повернитесь лицом к деревьям, прежде чем снимать бюстгальтер. Вам решать, снимать топ или нет. Закончив, оставьте бюстгальтер на скамейке.
Вызов был ясен.
Я продолжаю, пока не узнаю очертания кладбища. Напрягая слух, я внимательно прислушиваюсь к любому знаку, что я не одна, но единственное, что я слышу, - это шелест ветра в деревьях.