Я останавливаюсь рядом со скамейкой. Мои соски уже затвердели, натягивая ткань лифчика. Я снова проверяю свой телефон.
Полночь.
Это те, кто бросил вызов? Они наблюдают за мной? Они должны.
Осколок страха расцветает внутри меня, смешиваясь со странным безрассудным восторгом, который только усиливается, чем дольше я стою там.
Я хочу, чтобы за мной наблюдали. Чтобы быть замеченной.
Во всех своих темных фантазиях я втайне жаждала этого, хотя у меня никогда не хватало смелости признаться в этом вслух. Это желание делает меня плохой или хорошой? Это мой шанс выяснить.
Мысли рассеиваются в моей голове, когда дюжина бабочек порхает в моем животе.
Теребя пальцами низ своей футболки, я задираю ее, обнажая живот холодному ночному воздуху. Все, что я слышу, это свой бешено бьющийся пульс и неглубокие вдохи, которые я сглатываю.
Это кажется нереальным. Может быть, я просто сплю. Чувство нереальности растет.
Все выше и выше я поднимаю топ, пока не становится виден низ моего белого хлопкового бюстгальтера. Замирая, я снова внимательно прислушиваюсь.
Ничего.
От адреналина у меня кружится голова, и я еще больше задираю футболку. Мои груди кажутся тяжелыми и чувствительными, и я стону. Я стараюсь демонстративно приподнимать подол, пока не обнажается бюстгальтер, затем освобождаю руки по одной и снимаю материал через голову.
Бросив футболку на скамейку, я стою там в одном лифчике и шортах.
Они хотят играть в игры, но я тоже могу в них играть.
Я завожу руку за спину и расстегиваю лифчик. Прикрывая грудь левым предплечьем, я снимаю бретельку с правого. Затем я повторяю действия. На этот раз мое правое предплечье прикрывает грудь, в то время как другая бретелька свободно спадает. Прикрываясь, я бросаю бюстгальтер на скамейку в безмолвном вызове.
Вызов завершен.
Я остаюсь неподвижным, чувство эйфории победы заполняет каждую клеточку моего тела. Ухмылка расплывается по моему лицу, и я хватаю свою футболку и с трудом натягиваю ее. Я тщательно скрываю свою грудь от посторонних глаз, пока снова не накроюсь. Кружась по кругу, я ищу любой признак, движение.
Ветка ломается.
Я перестаю дышать.
Соблазнительное чувство нереальности исчезает.
Там кто-то есть.
Мои ноги двигаются до того, как включается мозг, и я срываюсь с места сквозь деревья, несясь в направлении школы, как испуганный олень.
Глава 30
Илай
Я прокручиваю оба видео параллельно. Одно на свой мобильный, другое на Келлана.
— Вот. Смотри. — Я приостанавливаю оба и увеличиваю изображения. — Она оглядывается по сторонам. Она хочет, чтобы кто-то был там, наблюдая за ней.
— Тогда почему она прикрылась? — Келлан включает воспроизведение на моем видео, и мы оба смотрим, как она натягивает футболку, прежде чем убрать руку со своей груди.
— Потому что она не готова признать, что хочет, чтобы ее видели. Хотя она это делает. Не так уж и холодно. Но ты можешь видеть ее соски через рубашку. Посмотри, какие они чертовски твердые. — Я снова увеличиваю изображение, и мой язык облизывает нижнюю губу.
— Хотел бы я видеть, какие они твердые, — бормочет Келлан, и я смеюсь.
— Ты поймешь.
— Ты действительно думаешь, что ей это понравилось?
Я киваю.
— Посмотри на эту гребаную ухмылку на ее лице. Она знала, что кто-то там наблюдает. Она пыталась подразнить. Вот почему я сломал веточку, и она чуть не обмочилась. — Мне приходит в голову идея, и моя улыбка становится шире.
Я тянусь к стопке пергамента, которую спрятал под кроватью, и беру ручку.
Не такая уж хорошая девочка сегодня вечером, Арабелла. Если ты собираешься дразнить, тебе нужно больше практики. Ответь на вопрос. Стоя там в темноте, зная, что я смотрю на тебя, насколько ты была мокрой? Если ты была мокрой и взволнованной тем, что сделала для меня, я хочу, чтобы ты заказала вишневый йогурт на завтрак. Если ты прикоснулась к себе, когда вернулась в общежитие, добавь ломтик тоста. Если хочешь еще немного поиграть, заверши завтрак стаканом апельсинового сока. Но если ты была милой, хорошей девочкой, и твои трусики были сухими, а киска оставалась нетронутой, оставайся голодной до обеда.
— Черт. — Голос Келлана был низким и грубым. — Я внезапно проголодался. Во сколько завтрак?
Я фыркаю от смеха, складываю бумагу и протягиваю ему двумя пальцами.
— Ты знаешь, что делать.
Меньше чем через пять секунд он выходит из комнаты. Я плюхаюсь на спину на кровать и вытаскиваю лифчик Арабеллы из кармана. Я тереблю материал. Такие же практичные, как ее трусики. Хлопковые, простые и белые.
Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон, когда Келлан проскальзывает обратно в комнату.
— Сделано.
Я ворчу в ответ и позволяю сну овладеть мной.
***
Келлан будит меня рано, уже предвкушая наступление нового дня, и мы приходим в столовую первыми. Я оставляю его собирать завтрак и направляюсь к нашему столику. Отсюда открывается идеальный вид на всю комнату, а это значит, что мы можем наблюдать за прибытием Арабеллы, не выглядя при этом так, как выглядим мы.
Когда Келлан приносит поднос, начинают прибывать другие ученики. Джейс и его друзья - первые, шумные и неистовые, но Арабеллы с ними нет.
— Как ты думаешь, что она сделает? — Спрашивает Келлан.
Я замираю с кусочком блинчика на полпути к губам.
— Она будет завтракать.
— Но будет ли у нее правильный завтрак?
Я съедаю блин, прежде чем ответить.
— Она хочет быть хорошей девочкой... Но не хорошей девочкой, так что... — Я останавливаюсь, когда девушка, о которой идет речь, входит в комнату, ее рука связана с Майлзом.
— Что, если она сначала не проверит свой шкафчик?
— Хмм? — Я отвожу взгляд от того места, где она смеется над чем-то, что говорит спортсмен. На ее щеках румянец, а смех почти пронзительный. Она нервничает, на взводе. Я улыбаюсь. — Она уже была в своем шкафчике.