Мой смех звучит фальшиво для моих собственных ушей.
— Неужели я настолько очевидна?
— Я делала это много раз, чтобы увидеть Брэда. Просто будь осторожна. Служба безопасности не очень-то прощает, если тебя поймают.
— Я так и сделаю. Я обещаю. — Я скидываю кроссовки. — Прости, если я тебя разбудила.
— Все в порядке. Я читала книгу, — Лейси машет передо мной одним из своих любовных романов. — Но отключение света отчасти усложняет это.
Я беру хлопчатобумажные шорты и мешковатую футболку, в которых сплю, и несу их в ванную.
— Я ненадолго. Ты можешь погасить свет.
Как только я оказываюсь в ванной с запертой дверью, я расстегиваю молнию на сумке и нахожу новый телефон и записку. Меня больше не ждут сообщения. Я оставляю его на краю раковины. Завтра утром я возьму его с собой на занятия. Записка, которая прилагалась к нему, найдет место в моей маленькой шкатулке для драгоценностей вместе со всеми остальными украшениями.
Что принесет завтрашний день? Получу ли я еще один вызов, или он заставит меня ждать?
Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить звук его голоса.
— Хорошая девочка. Осталась одна минута, Котенок. Ты молодец. Приготовься снова играть.
Дрожа, все, о чем я могу думать, это о том, что он, возможно, приготовил для меня дальше.
Глава 38
Илай
— Что за хуйня? — Келлан встречает меня перед скамейкой запасных, как только мы уверены, что Арабелла не собирается разворачиваться и возвращаться. — Ты должен был бросить коробку и уйти, а не вести с ней полноценный разговор. О чем ты только думал?
Хороший вопрос. О чем я думал? Она могла снять повязку с глаз в любой момент. Она могла узнать мой голос. Вопреки себе, я заинтригован тем, что она не сделала ни того, ни другого. Как будто ей нужно играть в эту игру.
Чтение ее дневника дало мне небольшое представление о ее самых сокровенных мыслях, желаниях и отчаянной потребности в материнской привязанности. Я прочитал ее от корки до корки не один раз. И каждый раз я обнаруживаю что-то новое, что-то, что я пропустил при первом прочтении. Я все еще уверен, что она знала, что ее мама планировала заставить моего отца жениться на ней. Что она была осведомлена о деньгах и статусе моего отца. Я все еще верю, что она так же жаждет денег, как и ее мама, но я думаю, что ее мотивы совсем другие.
Из ее дневника следует, что она жаждет безопасности. Деньги дадут ей это. Дом, который никто не собирается отнимать. Счета оплачиваются вовремя. Не беспокойтесь о потере газа или электричества. Больше не нужно выбирать самый дешевый вариант в продуктовом магазине, просто чтобы убедиться, что продуктов хватит до следующей зарплаты.
Я понимаю. Я понимаю мотив, стоящий за этим. Однако это не значит, что я собираюсь позволить этому продолжаться. Я по-прежнему собираюсь позаботиться о том, чтобы ни она, ни ее мать не прикоснулись к деньгам моего отца. Но мое внимание изменилось, эволюционировало.
Мое намерение по-прежнему состоит в том, чтобы прогнать ее, прогнать прочь, отправить прочь из школы, поджав хвост. Я не хочу, чтобы она была здесь. Она отвлекает меня, и мне это не нравится. Но сейчас я хочу насладиться этим. Я хочу не торопиться, вместо того чтобы пугать ее, заставляя умолять маму забрать ее отсюда.
Стоя перед скамейкой, я все еще чувствую ее губы вокруг моего пальца, теплое влажное прикосновение ее языка. Ее мягкое, учащенное дыхание, когда она пыталась не показать своего страха и волнения... И я хочу большего.
— Илай? — Отрывистое слово Келлана возвращает мое внимание к нему.
— Что?
— Ты мне не ответил.
Я хмурюсь, пытаясь вспомнить, что он сказал, затем киваю.
— Я хотел посмотреть, насколько сильно она хочет играть.
— Она делала минет твоему пальцу. — Его голос был сухим. — Я думаю, ты получил свой ответ.
Я снимаю лыжную маску и тихо смеюсь.
— Я так и сделал. Ей нужно больше практики, прежде чем я позволю ее рту приблизиться к моему члену.
Келлан фыркает.
— Ты думаешь, она встанет перед тобой на колени?
— Я думаю, она собирается многое сделать для меня. Ты слышал ее. Ее согласие было очевидным. Даже после того, как я стоял здесь и заставил ее сосать мой палец, как будто это был мой член. Колебаний почти не было. Она хочет то, что я ей даю. — Я пожимаю плечами, поворачиваюсь, чтобы отправиться обратно в школу. — На данный момент я просто оказываю общественную услугу.
— Общественная услуга?
— Конечно. Кто знает, в какие неприятности она бы влипла, пытаясь получить удовольствие и унять зуд, о котором она пишет в своем дневнике, если бы я не давал ей отдушину. —Я бросаю косой взгляд на Келлана. — Кто-то может воспользоваться ею. Насколько я понимаю, я делаю ей одолжение.
Келлан качает головой, его плечи двигаются от смеха.
— Не уверен, что она воспримет это так же.
— Не уверен, что меня это волнует.
Мне не все равно.
Мысль о том, что она упадет на колени ради кого-то другого, заставляет мою челюсть сжаться. Я хочу стать центром ее существования, единственной причиной, по которой она может прожить этот день. Я хочу быть в ее мыслях каждую секунду, пока сосать мой член и доводить меня до оргазма - это все, о чем она может думать. А потом, когда она увязнет со мной так глубоко, что не сможет выбраться, я заставлю мир рухнуть у нее на глазах.
Остаток пути обратно в нашу комнату мы проделываем в тишине, пробираясь по туннелям, пока не достигаем выхода внутри нашего здания. Как только мы возвращаемся в нашу комнату, я запираю дверь и поворачиваюсь лицом к Келлану.
— Давай посмотрим, что засняли наши камеры.
— У меня действительно хороший снимок ее рта вокруг твоего пальца. — Он достает свой сотовый и водит пальцем по экрану, затем поворачивает его ко мне лицом.
Мы оба наблюдаем, как разыгрывается сцена. Келлан замолкает как раз в тот момент, когда я убираю палец с ее губ.
— Ты видел, как она извивалась на той скамейке? Она либо отчаянно хотела пописать, либо хотела кончить.