Прижимаясь спиной к дереву, я закрываю глаза и задыхаюсь. Меня чуть не поймали. Если бы они увидели меня, у меня были бы большие проблемы. Ноги как желе, я соскальзываю вниз, пока не сажусь на пол и обнимаю колени. Я - бурлящий котел возбуждения и замешательства.
Часть меня злится, что они заставили меня возвращаться в школу без одежды. Более сильная часть - это высокая интенсивность вечера.
Я жду, пока мое дыхание выровняется и дрожь в конечностях уменьшится, прежде чем я попытаюсь подняться. Когда я наконец делаю это, я направляюсь прямо в ванную.
Я включаю свет и поворачиваюсь к зеркалу. Мои глаза блестят, щеки раскраснелись. Мои зубы оставили небольшие вмятины на нижней губе, где я так сильно ее прикусывала.
Заведя руку за спину, я расстегиваю лифчик и позволяю ему, развеваясь, упасть на землю. На моей правой груди красное пятно, и еще одно ниже соска на левой. Я касаюсь пальцем более высокой, вспоминая удивление, а затем удовольствие от прикосновения его губ, когда он сосал. Этого достаточно, чтобы заставить меня задрожать. Я провожу кончиком пальца по соску, наблюдая, как он возбужденно поблескивает.
У меня пульсирует в паху. Это так сильно болит, но каким-то странным, нуждающимся образом. Мои пальцы скользят вниз, пока я не начинаю ласкать то место, где его рот проложил огненную дорожку по кружеву, прикрывающему мою киску.
Мне нравился его рот там.
То, как его руки обхватили мой зад. Мысль о том, что я оказалась в ловушке, в то время как они доставляли мне удовольствие, возбуждает. Влага все еще скапливается у меня между ног.
Я не хотела, чтобы они останавливались.
Крупица правды шокирует меня.
Что бы они сделали, если бы продолжили? Сделали бы они то, что я описала, когда заставила себя кончить? Прижали меня к земле? Положили бы свои руки мне между ног? Играли со мной, пока я не испытала оргазм?
Мои пальцы потирают материал, который прикрывает мою киску, вдавливая его внутрь, пока я не начинаю поглаживать свой клитор через него. Наблюдая за своим отражением в зеркале, я издаю низкий горловой стон.
На что было бы похоже, если бы их губы касались меня там? Между нами не было барьера? Было бы это приятнее, чем мои пальцы?
Я хочу снова почувствовать их руки на себе.
Мне нужно, чтобы они были по всей моей коже.
Я жажду этого.
Глава 48
Илай
В отличие от Арабеллы, нам не нужно рисковать быть пойманными охраной, возвращаясь в нашу комнату. Как только она уходит, мы идем в противоположном направлении и возвращаемся через секретные туннели. Никто из нас не нарушает тишины, пока мы не возвращаемся внутрь, закрывая нашу дверь. Ночью невозможно сказать, как далеко разнесется звук, и мы не хотим, чтобы кто-нибудь услышал что-то внутри стен здания общежития и исследовал слишком глубоко.
Но как только мы оказываемся в нашей комнате, Келлан поворачивается и смотрит на меня.
— Что это?
— Что? — Я точно знаю, что он имеет в виду.
— Я только что провел своим ртом по сиськам твоей сводной сестры. Не то чтобы я жалуюсь, ты понимаешь, но это не входило в план.
— Планы меняются.
Я не могу выбросить ее образ из головы. То, как она выглядела в лунном свете, струящемся по ее коже, как она реагировала на наши губы на своем теле. Келлан прав. Это не входило в план. План состоит в том, чтобы унизить ее. Мне нужно держать это в центре моего внимания, а не то, как ее кожа ощущалась на моем языке, или как ее тихие стоны возбуждали мой член. Она нежеланное дополнение к моей семье, работает со своей матерью, чтобы взять то, что она может получить от моего отца.
Кому-то действительно нужно сказать это моему члену.
Я срываю лыжную маску и бросаю ее на кровать. За этим следуют моя футболка и брюки, и я направляюсь в ванную в нижнем белье.
— Ты хочешь трахнуть ее, Илай? — Вопрос Келлана останавливает меня.
— Нет, я хочу трахнуться с ней.
— Ты лжешь мне или себе? Знаешь, нет ничего постыдного в том, чтобы хотеть ее. Она красивая. Она умная. — Он прерывается, чтобы хихикнуть. — Ну, во всяком случае, кроме того, чтобы тайком раздеться перед незнакомцами в темноте. Это не очень умно.
— Я сказал "нет". Я использую то, что узнаю о ней, чтобы подтолкнуть ее к падению, вот и все. Когда она поймет, что подчинялась единственному человеку, который ненавидит ее больше, чем кто-либо другой, она будет умолять моего отца забрать ее из школы. А если она этого не сделает, то фотографии и видео, которые у нас есть, могут быть обнародованы. Это оттолкнет ее и заставит моего отца увидеть, что за женщина его жена.
— Как ты, унижая ее, заставляешь своего отца по-другому смотреть на свою новую жену?
— От кого, черт возьми, ты думаешь, она научилась такому поведению?
— И что потом? Ее мама все еще будет замужем за твоим отцом. Трахаться с ней здесь ничего не меняет.
— Но это заставит его усомниться, не идет ли дочь по стопам своей матери-шлюхи. Оттуда будет легко показать ему правду.
— Но что такое правда, Илай? Ты думаешь, что она пытается вцепиться когтями в деньги твоего отца, но что, если она действительно влюбилась?
Я фыркаю.
— Не будь гребаным наивным идиотом.
***
Первое, что я делаю, когда просыпаюсь, это проверяю купленный мной мобильный. От Арабеллы нет сообщений. Это наводит на мысль, что она не проверила свои сообщения, когда вернулась в общежитие, а это значит, что она не следовала моим инструкциям.
Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, думая о том, как мне следует это сыграть. Слова Келлана крутились у меня в голове всю ночь напролет, и, как бы мне ни было неприятно это признавать, он прав. Я вел себя так, будто действительно хочу ее трахнуть. Больше, чем я хочу сломать ее. Я позволил своему члену контролировать мое поведение. Сегодня это закончится. Сегодня я напоминаю ей, почему вся школа боится меня.