Я игнорирую голос, который шепчет, что она понятия не имеет, что я тот, с кем она трахалась в темноте. Это не имеет значения. Все, что имеет значение, это то, что она выстрелила сама. Было бы глупо не выстрелить в ответ.
Мы последние два студента, вошедшие в класс, когда мы наконец добираемся до математики. Мистер Дрейк указывает на наши места, но ничего не говорит, и мы проскальзываем между партами. Проходя мимо, мой локоть случайно задевает нос Арабеллы, и она шипит от боли. Я мог бы извиниться. Но я этого не делаю. Мне нравится, когда все верят, что я сделал это нарочно. Я даже не смотрю на нее и опускаюсь на свое место, вытягивая ноги перед собой.
Дрейк бубнит о тригонометрии, а я рисую каракули в своем альбоме, пока он резюмирует все, чему мы должны были научиться за последние два года. Я лучше воспринимаю информацию, если мои руки заняты, поэтому рисование стало методом, помогающим мне сосредоточиться с годами. Не то чтобы это помогло мне с математикой. Неважно, что я делаю. Я не смогу сосредоточиться на этом. И я чертовски ненавижу математику. Что и к лучшему, потому что она ненавидит меня в ответ.
Когда Дрейк наконец замолкает и выдает листы, я закрываю свой альбом для рисования, убираю его обратно в сумку и пытаюсь сосредоточиться на работе, лежащей передо мной.
Цифры кружатся, превращаясь в бессмыслицу, и я зажимаю переносицу двумя пальцами и закрываю глаза. Один вдох, два, третий, а затем я открываю их. Цифры вернулись на те позиции, на которых они должны были находиться, но они по-прежнему имеют для меня очень мало смысла.
Впрочем, это не имеет значения, я все равно буду лучшим учеником в классе. Мой отец платит школе слишком много, чтобы я провалился. Эта мысль оставляет след горечи. Я ненавижу тот факт, что я не соответствую тем же стандартам, что и другие ученики. Что учителя даже не ожидают, что я попытаюсь.
Я барабаню пальцами по столу. Келлан обсудит со мной математические задачи позже, когда никого не будет рядом. Это система, которую мы разрабатывали годами, еще тогда, когда обнаружили, что у меня проблемы с цифрами.
Когда звенит звонок, объявляющий об окончании урока, я засовываю лист в свою сумку и встаю. На очереди искусство, и я знаю, что весь класс должен помогать создавать фрески и художественные работы для вечеринки в честь Хэллоуина. Я также знаю, что меня не попросят принять участие. Мне придется сосредоточиться на своих собственных вещах.
До того, как моя жизнь перевернулась, каждый раз, когда меня пропускали ради другого, более популярного ребенка, это причиняло боль, жало, выворачивало, как нож в живот. Теперь? Теперь мне наплевать. Мне нравится, кто я есть, а тот, кто этого не делает, не стоит моего времени или внимания.
Я расстаюсь с Келланом в конце коридора и медленно бреду в художественную комнату, по пути проверяя, нет ли сообщений на моем одноразовом сотовом. Ответа пока нет, и у меня возникает соблазн отправить еще одно сообщение, но сначала я хочу посмотреть, что она сделает с тем, что я уже сказал.
Глава 55
Арабелла
Неизвестный номер: Отличная работа над граффити члена, которое ты отправила Илаю Трэверсу, но если ты так жаждешь внимания, все, что тебе нужно было сделать, это сказать об этом. Зеленый или красный, котенок? Ты осмелишься снова поиграть?
Сжав губы, я подавляю крошечный взрыв облегчения от этого сообщения. Он две недели игнорировал меня и делал вид, что меня не существует. Я должна была злиться, а не радоваться, что он протянул мне руку. Я нажимаю на кнопки своего телефона.
Я: Ты оставил меня в подвешенном состоянии. Почему я должна играть?
Проходит целых пять минут, а он не отвечает. Меня охватывает разочарование. Тишина навевает все то же старое уныние, которое было частью меня столько, сколько я себя помню.
Я кладу телефон обратно в сумку и направляюсь на следующий урок, отказываясь позволять себе зацикливаться на этом. Вместо этого я беспокоюсь о том, что может сделать Илай, когда увидит свой шкафчик.
Надеюсь, Джейс прав. Он не поймет, что это были мы. В школе есть куча других учеников, которые его ненавидят.
***
Звук жужжания отвлекает меня от книги, которую я читаю. Я открываю свою сумку и проверяю телефон.
Неизвестный номер: Ты не слушалась меня более одного раза, и это было твоим наказанием. Возможно, в следующий раз ты будешь внимательнее прислушиваться к моим инструкциям. Зеленый или красный, Котенок?
Я не могу не ерзать на своем месте при слове "слушаться". Я всегда гордилась тем, что я хорошая, круглая отличница. В основном, я делала это, чтобы попытаться привлечь внимание Елены. Когда это не сработало, я довольствовалась похвалой от моих учителей. Зарывание моего носа в книги также было способом спрятаться, когда моя мать впадала в пьяную ярость. Резкие, жестокие слова, которые я слышала на протяжении многих лет, пытаются просочиться оттуда, где они были похоронены в моей голове. К ним присоединяются печальные разрозненные воспоминания, но я останавливаю их, прежде чем они станут непреодолимыми.
Мое внимание переориентируется на сообщение.
Я: Ты не дал мне никаких оснований доверять тебе.
Менее чем через минуту после того, как я нажала отправить, я получаю еще одно сообщение.
Неизвестный номер: Однако это не имело значения, когда ты думала, что я отправил оригинальный вызов. Какую причину я дал тебе, чтобы ты доверяла мне тогда? Держу пари, ты представляла меня каждый раз, когда прикасалась к себе в течение последних двух недель.
Между моих ног скапливается влага. Отрывая взгляд от экрана, я грызу ноготь большого пальца и смотрю на стену.
Откуда, черт возьми, он это знает?
На экране появляется другое сообщение.
Неизвестный номер: Ты все еще хочешь поиграть? Я спрашиваю в последний раз. Зеленый или красный?
Желание ответить нарастает. Я сжимаю телефон в руке, делаю глубокий вдох и затем отвечаю.
Я: Зеленый.
Неизвестный номер: Хорошая девочка. Встретимся у скамейки через час после комендантского часа. Надень повязку на глаза и жди. Давай узнаем, насколько ты храбрая на самом деле.