Мы оба замираем.
— Стони, — одними губами произносит Майлз, глядя на меня.
— Что?
— Стони!
Я издаю протяжный стон, как порнозвезда.
— Тебе это нравится, детка. — Его голос грубый, но глаза полны озорства.
Стараясь не хихикать, я вскрикиваю.
— Аааа, Майлз. Вот так. Прямо здесь!
— Вот дерьмо, чувак, — говорит Эван. — Я не знал, что ты занят. Я поговорю с тобой позже.
Никто из нас не произносит ни слова, пока мы не будем уверены, что он ушел.
— Ты думаешь, он в это поверил?
Майлз расплывается в улыбке.
— Если кто-то и сомневался, что мы встречаемся, то после этого не будет.
Глава 58
Илай
— Илай, — голос директора Уоррен мягкий. — Я знаю, что у тебя были некоторые проблемы с новым браком твоего отца. Я уверен, что было трудно привыкнуть к тому, что у тебя есть сестра, после стольких лет, проведенных в семье единственным ребенком.
— Сводная сестра. Совершенно другие родители. Ее мать, вышедшая замуж за моего отца, не делает ее моей родственницей.
— Ее мама вышла замуж за твоего отца не по вине Арабеллы, Илай.
— Разве я сказал, что это было? —Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ним.
— Тогда почему кролик?
Я не опускаю глаза.
— Почему, черт возьми, нет?
— Не выражайся, Илай.
— Что ты собираешься делать? Вышвырнуть меня? — Я вскакиваю на ноги. — Хочешь, я пойду собирать вещи?
— Сядь. — Его голос не отклоняется от спокойных, успокаивающих тонов. Это действует мне на нервы. — Конечно, я не отсылаю тебя из школы. Но прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз имели дело с мертвыми животными, Илай. Что вызвало это?
Я запрокидываю голову и смотрю в потолок, но не отвечаю.
Директор вздыхает.
— Если ты не хочешь говорить об этом, тогда у меня нет выбора, кроме как наказать тебя. Ты можешь работать в своей комнате в общежитии до конца недели.
Моя голова резко наклоняется вперед, и я хмурюсь.
— А как насчет моего произведения искусства?
— Ты можешь продолжать. Я распоряжусь, чтобы охрана сопровождала тебя в комнату и обратно. Келлан может принести тебе еду. Я хочу, чтобы ты не ходил на занятия и в столовую до понедельника.
— И что потом?
— Я надеюсь, это даст тебе время успокоиться и понять, что Арабелла тебе не враг. Бедная девочка была очень расстроена, обнаружив это мертвое животное в своем шкафчике.
Мои губы кривятся. Меня не было там, когда она открывала шкафчик, но я слышал, что она кричала достаточно громко, чтобы сбежалась охрана. Я хочу услышать, как она зовет меня.
— Это все, если только ты не хочешь мне что-то сказать?
— Что бы я хотел тебе сказать? — Он хочет, чтобы я признался в разделке кролика и взломе шкафчика Арабеллы. Ему придется жить с разочарованием.
Он смотрит на меня еще секунду или две, а затем кивает.
— Тогда хорошо. Охрана ждет снаружи, чтобы отвести тебя обратно в твою комнату. Будь на занятиях в понедельник утром.
Я постукиваю двумя пальцами по виску в шутливом приветствии и покидаю его кабинет.
***
Сидеть взаперти почти сутки напролет в своей комнате - это не наказание, во всяком случае, не так, как думает директор. Мне нравится оставаться одному, и когда школьный день заканчивается, Келлан всегда рядом, чтобы развлечь меня историями о том, что произошло во время занятий или перемен. Но даже у меня есть свои пределы, и к тому времени, как приближается суббота, я начинаю сходить с ума от ажиотажа, поэтому я прошу пропуск, чтобы поработать над своим художественным проектом в течение дня. Директор соглашается и посылает одного из охранников сопроводить меня.
Я жду его, когда он стучит в мою дверь, и я выскальзываю в коридор. Охранник снаружи улыбается. Я узнаю его. Он один из самых продолжительных сотрудников здесь. Я знаю его с двенадцати лет.
— Однажды ты научишься контролировать свой характер, Илай. — Его голос ироничен. — Школа не так уж часто собирается давать тебе бесплатный пропуск.
Я пожимаю плечами.
— Может быть. Но явно не в ближайшее время.
Он хихикает, и мы направляемся к лестнице. Эван Ридли идет в противоположном направлении и останавливается перед дверью Майлза Кавано. Я замедляю шаг и подхожу к двери как раз в тот момент, когда изнутри доносится гортанный женский стон. Эван становится ярко-красным и начинает смеяться. Я закатываю глаза, а затем раздается крик. Одного я узнаю.
— А-а-а, Майлз. Вот здесь. Прямо здесь!
Мои шаги замедляются.
Какого хрена?
Мне требуется каждая капля самоконтроля, которой я владею, чтобы не вышибить дверь и не потребовать объяснить, какого хрена она делает. Эти стоны принадлежат мне. Не этому гребаному придурку. Я наполовину поворачиваюсь, прежде чем осознаю и сдерживаю себя.
— Илай? — Охранник, произносящий мое имя, возвращает мне контроль, и я набираю скорость и удаляюсь из комнаты. От ее стонов. От Арабеллы, занимающейся сексом с Майлзом, блядь, Кавано.
— Все в порядке?
Я бросаю взгляд на охранника, идущего рядом со мной.
— Конечно.
— Была ли девушка в той комнате кем-то, кто тебе нравился?
Я смеюсь.
— Ни хрена себе. Это моя… — Мои зубы щелкают. Как будто, черт возьми, я собираюсь объяснять, кто она такая. — Нет. Надеюсь, я никогда больше не увижу эту гребаную сучку.
Почему ты лжешь? Просто, блядь, признай, что услышанный тобой стон заставил твой член затвердеть.
Я качаю головой, выбрасывая из головы образ ее раскинутых ног, пальцев, танцующих на ее клиторе, когда она играет для меня на кровати. Но я не могу избавиться от желания, горящего в моих венах, или от того, как моя кровь разогревается при мысли о том, что я заставляю ее так стонать для меня.
К тому времени, как мы добираемся до комнаты, где находится мой художественный проект, я строю планы. До сих пор мне было легко с ней. Ее реакция была реакцией человека, который не был уверен в своем теле, но то, что я только что услышал, рассказывает другую историю. Она не та нерешительная маленькая девственница, за которую себя выдает, и я был дураком, позволив ее поведению заставить меня поверить в обратное.