Я опускаю руку в карман и достаю телефон.
Неизвестный номер: Держи себя на грани в течение двадцати четырех часов. Если ты будешь хорошей девочкой и не кончишь, я сделаю так, чтобы тебе было хорошо завтра вечером. Но только если ты сможешь вспомнить, о чем я спросил тебя сегодня. Зеленый или красный, котенок?
Свободная рука подергивается от необходимости закончить то, что он начал; мне требуется вся моя сила воли, чтобы не прикоснуться к себе.
Если я буду хорошо себя вести, он закончит то, что начал.
Все внутри сжимается от потребности, которую я едва понимаю. Руки все еще дрожат, я отправляю ему свой ответ.
Я: Да, зеленый. Я хочу кончить.
Так сильно, что это причиняет боль.
Поднимая голову, я осматриваюсь по сторонам. Здесь мрачно, стены из камня. Я не узнаю это место, но оно должно быть недалеко от кладбища. Я кладу руку на камень позади себя и использую его для опоры, когда собираюсь встать. Как только я оказываюсь на ногах, я наконец вижу, что это такое.
Гроб.
Я отступаю назад и разворачиваюсь, лихорадочно ища выход. Мне требуется секунда, чтобы заметить свет, проникающий через щель. Я бросаюсь к ней, надеясь, что это дверь. Она распахивается от моего прикосновения, и я, пошатываясь, выхожу на прохладный свежий воздух. Вокруг меня возвышаются надгробия, и когда я поворачиваюсь, я обнаруживаю, что был внутри могилы … Могила Черчилля Брэдли!
Я думала, что она была заперта. Откуда у него ключ, чтобы открыть её?
Я все еще потрясена тем, как прикосновение пальцев этого парня заставило мою кожу вспыхнуть огнем. Вместо того, чтобы улучшить ситуацию, это только ухудшило ее. Мои груди кажутся тяжелыми и сверхчувствительными в лифчике. Боль между ног уменьшилась до тупой пульсации. Я хочу унять ее, но не могу.
Он наблюдает за мной. Он поймет, если я заставлю себя кончить, и тогда он не прикоснется ко мне завтра ночью, как обещал. Это всего лишь двадцать четыре часа. Я могу это сделать.
К тому времени, как я добираюсь до комнаты Майлза, мне жарко и я взволнована.
— Ты в порядке? — Он открывает дверь на мой стук. — Ты выглядишь немного раскрасневшейся.
— Я вышла на короткую пробежку, пока дождь прекратился.
— Я принес тебе выпить к твоему сэндвичу, а на потом торт.
— Спасибо.
Я возвращаюсь на свое место на кровати, и он протягивает мне пакет с бутербродами. Я даже не смотрю, чтобы посмотреть, что это, когда распечатываю пакет.
— Тебе удобно? Готова досмотреть оставшуюся часть фильма?
Я киваю, продолжая жевать.
Он нажимает "Пуск", и фильм возвращается к жизни, но я едва осознаю это, поскольку мои мысли обращаются внутрь. Мой даритель хотел, чтобы я ответила на его вопрос, но он задал мне так много вопросов, и я не уверена, что ответила на все из них. Мне нужно запомнить их все. Меня охватывает паника.
Что, если я забуду одно? Что, если я не помню?
Он хотел знать, что Майлз делал пять раз.
Что мне ему сказать? Думала бы я о нем, если бы это произошло на самом деле, а не было чем-то, что я выдумала? Хочу ли я, чтобы он лизнул меня между ног пять раз? Или подарил мне пять оргазмов?
Я дрожу, вспоминая, как наши стоны смешались, когда он прикоснулся ко мне. То, что он заставил меня почувствовать.
Да, помоги мне бог, знаю.
Я хочу, чтобы его рот был у меня между ног. Я хочу почувствовать, каково это - испытывать оргазм таким образом.
Мне нужна его рука там, где она была раньше.
Он должен закончить то, что начал.
Рассеянно откусывая от своего сэндвича, я формулирую несколько ответов, которые, надеюсь, понравятся ему.
Он хочет, чтобы я сказала «зеленый», а прямо сейчас красного даже не существует в моем мире.
Глава 62
Илай
Субботний вечер мы проводим в нашей комнате. Не то чтобы у меня был выбор, поскольку я не должен покидать ее до понедельника. Келлан ходит за продуктами, привозит гору закусок, а также карри со всеми добавками в контейнерах Tupperware и строго-настрого предписывает вернуть все это персоналу кафетерия.
Я не рассказываю ему, что произошло с Арабеллой. Я не уверен почему. Не то чтобы у нас раньше не было общих девушек. Довольно много девушек на нашем курсе стояли перед нами на коленях или спиной к спине. Не то чтобы кто-то из них признавался в этом. Они предпочитают держать нас в качестве своего маленького грязного секрета. Вкус темной стороны, который, они уверены, подвергнет их остракизму, если кто-нибудь узнает. Это не мешает им возвращаться за добавкой, когда возникает необходимость потрахаться, и, как правило, мы более чем счастливы предоставить услугу, которую не могут предоставить их бойфренды-спортсмены.
Полный желудок и утоленная жажда — по крайней мере, один вид жажды, — я растягиваюсь на своей кровати, делая наброски, когда раздается стук в дверь. Я смотрю на Келлана, который хмурится.
— Кого-тождешь?
Он качает головой. Раздается второй стук, за которым следует женский голос.
— Я знаю, что ты там, Илай. Открой дверь.
Я стону и опускаю голову на подушку.
— Какого черта она хочет?
Келлан спускает ноги с кровати.
— Есть только один способ выяснить. — Он пересекает комнату и распахивает дверь. — Что?
— Я не хочу с тобой разговаривать. — Лейси протискивается мимо Келлана, который отступает и пропускает ее внутрь. Она не боится его, что является большой ошибкой. Я откровенно неприятен, но Келлан может ударить тебя ножом во время обмена любезностями с улыбкой на лице. Это заставляет людей недооценивать его. — Илай!
Я переворачиваюсь на спину.
— Что?
— Ты единственный, кто ничего не делает для танцев на Хэллоуин.
— И?
Она опускается на край кровати, рядом с моими ногами.
— Я хочу, чтобы ты нарисовал сцену в доме с привидениями. мистер Макинтайр говорит, что если это будет сделано в трех частях на больших листах, мы можем прикрепить это к стене в бальном зале, а затем убрать, как только закончим.