Он останавливается передо мной и внимательно изучает выражение моего лица.
— Не потрудишься объяснить, что ты делаешь на улице после отбоя?
Мой взгляд опускается на пол.
— Я… — Я сглатываю. — Я рискнула сбегать на кладбище и обратно после комендантского часа.
Он дергает подбородком в направлении моего лба.
— Ты ушиблась?
Я дотрагиваюсь до болезненной пульсации чуть выше правого глаза и морщусь.
— Я споткнулась о корень.
— Утебя идет кровь, и, похоже, у тебя будет адский синяк. Мы должны это проверить.
— У меня неприятности?
— Мне придется сообщить об этом. — Он жестом указывает на главное здание. — Пойдем, давай тебя подлатаем и убедимся, что у тебя нет сотрясения мозга.
Глава 68
Илай
Сон ускользает от меня большую часть ночи. Каждый раз, когда я закрываю глаза, она там, в моих мыслях. Я слышу ее тихие вздохи, ее стоны, чувствую тепло ее кожи на своей, ощущаю ее вкус на своих губах. К тому времени, как наступает утро, у меня слипаются глаза, я устал и раздражен. Я выбираю холодный душ, который не помогает справиться со стояком, с которым я боролся с тех пор, как оставил Арабеллу в гробнице.
Я не могу выдавить из себя ничего, кроме ворчания в ответ на зевок Келлана «доброе утро», когда натягиваю одежду и спускаюсь на завтрак. Только когда я опускаюсь на стул за выбранным мной столиком, я чувствую атмосферу в зале. Разговор более приглушенный, чем обычно, девушки из группы поддержки шепчутся друг с другом вместо того, чтобы смеяться и поддразнивать. Футбольная команда, сидящая рядом, тоже ведет себя тихо, поскольку они сосредоточены на завтраке, вместо того чтобы флиртовать с девушками.
Волосы у меня на затылке встают дыбом. Что-то не так, и странное чувство облегчения охватывает меня, когда Келлан приходит с подносом, наполненным тостами и кофе, и плюхается на противоположную сторону стола.
— Ты знаешь, что происходит?
Его глаза сужаются, и он выпрямляется, быстро оглядываясь по сторонам, затем наклоняется вперед.
— Ты не слышал?
— Если бы я слышал, я бы не спрашивал.
— Прошлой ночью кого-то поймали на спор. Поговаривают, что она поранилась и в итоге провела ночь в больнице. Уоррен приказывает всем собраться в главном зале, прежде чем школа начнет читать нам лекцию о том, как выходить на улицу после комендантского часа.
— Потому что это сработает так же хорошо, как и в любой другой год.
Келлан не смеется.
— Кто бы это ни был, он пострадал на кладбище, Илай.
Напряжение пробегает по моему позвоночнику. Я не остался, чтобы убедиться, что Арабелла благополучно вернулась. Мне нужно было увеличить расстояние между нами, прежде чем я проигнорировал ее просьбу и трахнул ее. Первый ее вкус почти лишил меня контроля, и я ухватился за первый попавшийся предлог, чтобы уйти, пока не нарушил свое слово.
Вот. Я признаюсь в этом самому себе. Я не переставал мучить ее и наказывать за то, что она позволила Майлзу делать то, что я хотел сделать. Я остановился, потому что, если бы я этого не сделал, все зашло бы намного дальше, чем она хотела.
Я достаю сотовый и набираю сообщения. Она не ответила на то, которое я оставил прошлой ночью.
Я: Где ты?
Я осматриваю кафетерий. Ее там нет. Я вижу Лейси, Тину, Линду и других девушек, но Арабеллы нет.
Я: Котенок, где ты?
Она не отвечает и не приходит на завтрак. Когда в дверях появляется пара учителей, чтобы сказать нам идти в главный зал, я ищу ее. Обычно она встречается со своей соседкой по комнате перед первым уроком, поэтому я намеренно выбираю место поближе к Лейси.
— Всем успокоиться. — Директор Уоррен выходит на сцену. — Я сделаю это быстро. До моего сведения было доведено, что, несмотря на мои предупреждения не участвовать в состязаниях, некоторые из вас все равно их выполняли. Прошлой ночью пострадал один из наших студентов. Из-за этого мы удвоим меры безопасности и установим комендантский час на все курсы в девять тридцать, начиная с сегодняшнего вечера.
Стоны и жалобы заглушают остальные его слова. Свист прорезает шум, и все поворачиваются, чтобы посмотреть в переднюю часть комнаты. Тренер Браун держит свой футбольный свисток во рту.
— Сядьте и заткнитесь, — рявкает он, и все медленно рассаживаются по местам.
— Как я уже говорил, комендантский час для всей школы теперь будет в половине десятого. Это единственное ограничение, на которое я всех вас накладываю... на данный момент. Но если вы продолжите игнорировать мои предупреждения об этих вызовах, я передумаю, и вечеринка в честь Хэллоуина будет отменена. — Он отступает. — Вот и все. Идите все на свои занятия.
Я сдерживаюсь, пока большинство остальных не уйдет, и достаю телефон. Она все еще не ответила.
Я: Если ты молчишь из-за того, что я ушёл от тебя прошлой ночью, я могу придумать более интересные способы наказать меня.
Жертва: Оставь меня в покое.
Я хмурюсь, увидев имя, которое я ей дал. Оно ей больше не подходит. Я перехожу в контакты и меняю его, прежде чем ответить.
Я: Нет. Где ты?
Котенок: Ты оставил меня одну в могиле голой. Меня мог видеть кто угодно. С меня хватит. Красный. КРАСНЫЙ. КРАСНЫЙ!
Я: Значит, ты злишься не за то, что я оставил тебя на краю, а за то, что ты была одна в могиле?
Котенок: Не пиши мне больше сообщений.
Я поднимаю взгляд, чтобы проверить, кто рядом, и сворачиваю в коридор, где находятся шкафчики.
Я: Что, если я пообещаю больше так тебя не оставлять?
Котенок: Я сказала, оставь меня в покое.
Я: Ты смотрела на фотографии?
Появляются три маленькие точки, исчезают и появляются снова.
Котенок: Ты загрузил их?
Я: Я говорил тебе, что позволю тебе увидеть их. Ты выглядела чертовски потрясающе. Взгляни. Тогда скажи мне, что ты закончила.
Я выключаю телефон и открываю свой шкафчик, чтобы взять учебники, затем отправляюсь на математику.
Глава 69
Арабелла