Я снова разваливаюсь на части.
— Сколько это оргазмов? — Его голос шелковистый.
— Д-два, — заикаюсь я.
Его рот возвращается к моей киске. Как будто электрический ток проходит прямо от его рта к моему клитору. Воздух застревает у меня в горле. Мои бедра колышутся, и моя киска сжимается.
— Осталось еще три.
Глава 88
Илай
Когда ее руки опустились на мои волосы, я замер. Мне не следовало снимать маску, но после первого же движения моего языка по ее клитору я понял, что это будет мешать. К счастью, Келлан соображает быстро, и прежде чем она успевает дотянуться до меня во второй раз, он сжимает ее запястья в своей хватке и зажимает у нее над головой. Мы можем проверить запись позже, прежде чем загружать ее, чтобы убедиться, что моего лица не видно.
После того, как ее второй оргазм заставляет ее дрожать и хныкать, я немного расслабляюсь, смягчаю свои облизывания и переношу свое внимание на пальцы, которые я засовываю в нее и вынимаю из нее. Она такая чертовски тугая. Так невероятно отзывчива на каждое мое прикосновение, что мне требуется вся моя сила воли, чтобы не спустить штаны и не погрузить свой член в нее.
Но я обещал никакого секса, и она верит, что я сдержу свое слово. По причинам, которые я не хочу рассматривать слишком пристально, я не хочу, чтобы она чувствовала, что не может доверить мне свое тело.
— Пожалуйста, я не могу. Мне нужно, чтобы ты... — Ее хриплый шепот заставляет меня поднять голову.
— Красный?
Она немедленно качает головой.
— Просто... притормози. Пожалуйста? Для этого есть какой-нибудь цвет?
Я не могу удержаться от смешка.
— Эмбер, котенок. Янтарь означает «Думаю, мне это нравится, но мне нужно время, чтобы убедиться.
Она кивает.
— Тогда Эмбер. ДА. Янтарь.
Я высвобождаю из нее пальцы, улыбаясь ее протестующему стону, и обхожу гроб, так что оказываюсь рядом с ее головой. Я провожу пальцем, влажным от ее соков, по ее губам.
— Откройся. — Ее губы приоткрываются. — Оближи. — Ее язык высовывается и обвивается вокруг моего пальца. Я просовываю его между ее губ, глубоко в рот. Когда она дочиста облизывает один, я заменяю его вторым. — Хорошая девочка. Что ты думаешь? Тебе нравится твой вкус?
— Это... по-другому.
Я улыбаюсь и провожу влажным пальцем вокруг соска.
— Готова к третьему раунду?
— Да. Зеленый.
— Тебе нужен мой язык или моего друга?
— Твой.
— Я думаю, сначала нам нужно снять платье, не так ли? Сядь.
Келлан помогает ей сесть, и я стягиваю платье с ее тела, покрывая поцелуями каждый обнаженный дюйм кожи. Мои губы захватывают ее сосок, и я сильно посасываю его, пока Келлан стягивает платье через ее голову, осторожно удерживая повязку на глазах. Ее спина выгибается, из нее вырывается хриплый стон, когда я дразню и тереблю тугой бутон между зубами, в то время как моя рука возвращается обратно между ее ног, чтобы погладить ее клитор. Ее тело дергается, все еще чувствительное после пережитых оргазмов, но она не пытается остановить меня.
— Такая хорошая девочка для меня, — шепчу я, когда Келлан опускает ее обратно на гроб. — Держи свои ножки широко раздвинутыми, Котенок. — Я прокладываю с поцелуями свой путь вниз по ее телу, провожу языком вокруг ее пупка, а затем вниз, пока снова не упиваюсь ее клитором.
— О боже, о боже, о боже! — Ее слова, произносимые шепотом, превращаются в неразборчивые стоны, когда ее бедра приподнимаются, и она выгибается и извивается напротив моего рта. Я не прекращаю сосать и лизать. Мои пальцы раздвигают ее, и она не может избежать атаки моего языка, независимо от того, сколько она извивается.
Она тяжело дышит, всхлипывает, мяукает, стонет от удовольствия, от потребности. Она умоляет меня остановиться, но ни разу не произносит «красный».
Ее третий оргазм перерастает сразу в четвертый, и из ее горла вырывается крик, быстро заглушаемый рукой Келлана, закрывающей ей рот.
— А теперь тише, — шепчет он. — Ты выглядишь такой чертовски красивой. Осталась всего одна попытка. Ты можешь это сделать. Кончи для нас еще раз, красотка. Если ты согнешь ноги и приподнимешь задницу, он сможет погрузить свой язык в твою киску. Это будет так приятно, я обещаю. Позволь ему наполнить тебя.
Его пальцы на ее сосках, тянут и скручивают, тянут и сжимают, а ее ноги поднимаются, сгибаются, и она кладет ступни плашмя по обе стороны от моей головы. Эта поза дает мне идеальный доступ к каждой ее частичке. Я засовываю в нее два пальца и долго облизываю, заставляя ее подергиваться, прежде чем просовываю язык внутрь, чтобы присоединиться к моим пальцам.
— Трахни его в рот, красотка. Возьми то, что он предлагает. Так хорошо. Молодец. Почти получилось. Ты чувствуешь это, не так ли? Как огонь под твоей кожей. Не сопротивляйся этому, ангел. Позволь этому прийти. Тебе станет лучше, — напевает Келлан, когда она всхлипывает.
Я чувствую, как ее внутренние мышцы сокращаются вокруг моих пальцев, и отстраняюсь, чтобы в последний раз обвести языком ее клитор. Это движение подводит ее к краю, и она запрокидывает голову и вскрикивает, ее тело сотрясается от силы оргазма. Я держу свои пальцы внутри нее, неторопливо двигаясь внутрь и наружу, пока она скачет от удовольствия, и когда ее спина расслабляется на камне, а бедра начинают дрожать, я разжимаю их и мягко опускаю ее ноги обратно вниз.
Я прижимаюсь поцелуем к ее киске.
— Хорошая девочка, — шепчу я. — Отдохни несколько минут. Мой друг передаст тебе напиток. Это просто бутылка воды. Делай маленькие глотки.
Я выпрямляюсь и двигаюсь туда, где Келлан установил камеру, осторожно, чтобы мое лицо не было видно. Вероятно, нам нужно будет отредактировать запись перед загрузкой для просмотра Арабеллой, просто чтобы убедиться, что никого из нас не узнают. Я останавливаю запись.