— Мне нужно пописать.
Его вздох - мягкий, теплый выдох на моем горле.
— Прекрасно.
Он выходит из меня. Я вздрагиваю от неожиданной боли. Скатав презерватив со своего члена, он завязывает конец и встает с кровати, чтобы выбросить его в мусорное ведро. Когда он отворачивается от меня, я вижу серебристую сетку шрамов, пересекающих его спину.
Я бросаюсь в ванную и закрываю за собой дверь. У меня болит все тело, и когда я смотрю в зеркало над раковиной, я вижу маленькие темно-красные следы от присасывания их ртов. Засосы покрывают мою шею и всю грудь, а когда я осматриваю нижнюю часть, то обнаруживаю больше на внутренней стороне бедер. Они пометили меня повсюду, пока исследовали каждый дюйм моего тела.
Я вспоминаю выражение лица Илая, когда мы вошли в комнату после того, как вернулись с вечеринки. Его напористость и агрессия. То, как он так легко превратился в Сина. Как он сорвал с моего тела белое платье.
Раздается стук в закрытую дверь.
— Белла, нам тоже нужно в ванную.
— Иду. — Я делаю то, что мне нужно, и мою руки.
Келлан голый и стоит прямо снаружи, когда я открываю дверь.
Его взгляд пробегает по моей наготе и останавливается на моем лице.
— Ты страдаешь от хандры после секса втроем?
— Быть трахнутой двумя мужчинами было одной из твоих фантазий. — Илай наблюдает за мной с кровати, теперь одетый в футболку и боксерские трусы.
Замечаю толстовку, висящую на спинке стула, хватаю ее и натягиваю на себя. Она достаточно мешковатая, чтобы прикрыть все.
— Ты знаешь это только потому, что прочитал это. — Я не могу скрыть обвинения в своем голосе.
— В твоих желаниях нет ничего плохого, Чертовка. Это не делает тебя твоей матерью.
— Не так ли? — Мой голос резкий. — Я помню, ты говорил мне, что я была такой же, как она.
— Ты злишься, что мы трахались, и теперь хочешь подраться. — Ленивая улыбка изгибает его губы. — Я накормлю тебя, трахну и буду драться с тобой, Чертовка. У тебя есть мое обещание на этот счет.
Я бросаю на него свирепый взгляд и жестом указываю на нас троих.
— Это было ошибкой. Этого больше не повторится.
— Ты зависима от моего члена. Конечно, так и будет.
— Ты высокомерный мудак.
Келлан усмехается.
— И мы возвращаемся к словесной прелюдии между вами двумя.
Знакомый перезвон останавливает любую мою реакцию. Я замираю от звука, и мой желудок переворачивается. Келлан, который все еще не потрудился прикрыться, находит мою сумочку на полу и протягивает ее мне. Я нахожу свой телефон и проверяю сообщения.
Неизвестный номер: Мы знаем, что ты все еще в их комнате в общежитии. Сфотографируй спину Илая.
— Они хотят фотографию. — Мой голос низкий.
Они где-то рядом? Они подслушивали за дверью?
Келлан заглядывает мне через плечо.
— Дай угадаю. Им нужны доказательства, что мой член такой большой, как говорят слухи?
— Илая...
Мальчик, о котором идет речь, застывает.
— Нет.
— Но они...
— Я сказал нет. — Эти слова превращаются у него в рычание.
Я вздрагиваю от яда в его голосе. Он встает и направляется к ванной, хлопнув дверью. Тишина и замешательство остаются после него.
Глава 17
Илай
Я хватаюсь за края столешницы, склонив голову, делая вдох за выдохом. Это не должно меня беспокоить, не после стольких лет. Ученики в школе видели мои шрамы раньше. Все видели их.
Арабелла этого не сделала. Во всяком случае, недостаточно долго, чтобы по-настоящему увидеть их.
Да, она говорила. Когда вы оба были в отеле. Она спрашивала тебя о них.
Я разворачиваюсь и бью кулаком по стене.
— Что это было? — За дверью раздается взволнованный голос Арабеллы.
— Это просто Илай. Не беспокойся об этом. — У Келлана все наоборот, он спокоен и уравновешен.
Я подхожу к двери, намереваясь открыть ее, но моя рука не двигается, не поворачивает дверную ручку. Я стою там, замерев, прислушиваясь к разговору в другой комнате.
— После того, что они хотели, чтобы я сделала вчера, фотографирование кажется немного...
— Разочаровывает?
— Да.
— Ты бы так подумала, не так ли?
Я поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к двери, затем соскальзываю на пол, подтягивая ноги и обхватывая их руками. Я должен пойти туда, объясниться, но я не могу. Я просто, блядь, не…
— Как ты думаешь, Белла, почему его называют монстром?
Мои глаза закрываются. Я хотел бы отключить звук голоса Келлана, но мои наушники в другой комнате.
— Потому что он мудак, который делает то, что хочет?
Келлан смеется.
— Сейчас он смеется. Но тогда... — Он делает паузу, и в моем воображении я вижу, как он качает головой. — Это не то, откуда взялось прозвище. Большинство людей сейчас забыли. Илай позаботился о том, чтобы его прозвище соответствовало чему-то другому, чему-то более мрачному. Он взял то, что начиналось как оскорбление, и превратил это в предупреждение.
— Оскорбление?
Я опускаю голову и кладу ее на колени.
Вот оно.
— Что ты знаешь о прошлом Илая?