— Оставь меня в покое.
Он улыбается.
— Но тебе нравится наше внимание, не так ли?
Я должна остановить себя от того, чтобы бросить взгляд в сторону Келлана и Илая с мольбой о помощи. Каждая моя реакция будет замечена. Никто не собирается мне помогать. Никто никогда этого не делает.
— Шлюха. — Пронзительный вопль доносится справа. У меня есть доля секунды, чтобы поднять свободную руку, чтобы защититься, когда Тина выплескивает на меня содержимое чашки, которую держит в руках. Я вскрикиваю, когда боль обжигает мое предплечье.
Глава 23
Илай
Келлан останавливает меня, прежде чем я вхожу в группу мальчиков, столпившихся вокруг Арабеллы. Когда Тина с криком появляется из ниоткуда, он хватает меня за запястье и прижимает его к столу.
— Не двигайся, блядь. Я разберусь с этим.
Он поднимается на ноги, проводит руками по бедрам, затем подходит туда, где Тина выкрикивает непристойности в лицо Арабелле.
— Дамы... дамы. — Он проскальзывает в промежуток между Эваном и Бретом, становясь между Арабеллой и Тиной. — Прости, любовь моя. — Он протягивает руку Тине. — Если бы я знал, что у тебя есть ко мне чувства, я бы непременно позволил тебе встать на колени и отсосать мой член. Дорогая, ты должна была что-нибудь сказать. — Его пальцы сжимаются вокруг ее запястья. — Давай пойдем и решим это прямо сейчас. — Его взгляд устремляется на меня.
Я встаю и направляюсь к дверям.
— Отъебись от меня, Келлан. — Тина пытается высвободиться.
— Нет, нет. Это не так работает, моя сладкая.
Он тянет ее к двери. Я проскальзываю в нее, прежде чем она замечает меня. Последнее, что я хочу сделать, это оставить Арабеллу одну разбираться с шакалами внутри, но я понимаю взгляд, который бросил на меня Келлан.
Пришло время Монстру Черчилля Брэдли выйти на сцену.
Если мы правы и все дело в реакции, тогда я собираюсь подарить Тине то, чего она не забудет.
Келлан проходит через двери, Тина на буксире. Моя рука взметается, и я прижимаю ее к стене за горло, прежде чем она понимает, что Келлан отпустил ее. Придвигаясь ближе, я прижимаюсь губами к ее уху.
— Сколько раз я должен объяснять вам, гребаным идиотам, что вы не имеете права играть с моими игрушками. Ты помнишь то видео, где ты с девушкой? Ты хочешь, чтобы я опубликовал другое, где ты трахаешь ее киску своим языком?
— Илай! — Она выкрикивает мое имя.
Я сгибаю пальцы.
— Что ты собираешься сделать, так это вернуться туда и извиниться. Если ее рука обожжена тем, что ты только что сделала, я сделаю то же самое с тобой.
— Какая тебе разница? — Она задыхается, когда моя хватка на ее горле усиливается.
— Это не твое гребаное дело. Кто тебе сказал это делать?
— Сделать это?
— Вылить на нее кофе. Я хочу гребаное имя.
— Никто! — Ее рука поднимается, чтобы вцепиться в мое запястье. — Илай, пожалуйста. Я не могу дышать! — Ее лицо багровеет, глаза расширяются.
Я ослабляю хватку ровно настолько, чтобы она смогла втянуть воздух.
— Ебаное имя, Тина. сейчас же.
— Никто! Никто. Она, блядь, издевалась над нами... пришла на вечеринку в образе Зои. — Ее голос срывается, и слезы текут по щекам. — А потом она набросилась на тебя и Келлана, совсем как Зои.
Моя рука опускается, и я отступаю. Тина оседает, поднимая одну руку, чтобы потереть горло, другой смахивая слезы.
Келлан тихо присвистывает рядом со мной.
— Ты была девушкой, с которой она тайком встречалась.
Она сердито смотрит на него.
— Пока вы двое не запустили в нее свои когти. Она никогда не хотела проводить со мной время, когда у нее были вы двое.
— Или она поняла, какая ты гребаная сука. — Я засовываю руки в карманы. — Тащи свою задницу обратно туда. — Я указываю подбородком на двери, ведущие обратно в кафетерий.
Она надувает губы.
— Или что?
Я делаю шаг к ней, и она шарахается в сторону.
— О боже мой. Прекрасно!
Я следую за ней по пятам, когда она возвращается в кафетерий и направляется туда, где Арабелла все еще окружена спортсменами. Я мельком вижу бледные черты лица, а также руку, скользящую вверх по ее бедру, и … Что ж, я теряю самообладание.
Мой кулак врезается в челюсть Гаррета, и от удара он переваливается через спинку стула и врезается в стену.
Глава 24
Арабелла
Ожог на моем предплечье пульсирует, и я стискиваю зубы от боли.
Илай стоит над упавшим спортсменом, его руки сжаты в кулаки.
— Я сказал, что никто не будет играть с моей гребаной игрушкой, пока я с ней не закончу. Я чертовски устал повторяться.
— Келлан поиграл, — скулит Гарретт.
— Что я могу сказать? — Губы Илая скривились. — Моя маленькая чертовка жаждет больших членов, и я не против поделиться с Келланом. — Его взгляд скользит по мальчику на полу. — Я почти уверен, что она бы рассмеялась, если бы увидела, что у тебя между ног.
Я сдерживаюсь от ядовитой ненависти в его тоне, хватаю куртку и встаю, чтобы уйти, только чтобы обнаружить, что Тина преграждает мне путь, а Келлан стоит прямо за ней.
— Мне жаль насчет твоей руки. — Ее голос угрюм, но глаза полны злобы.
Я не отвечаю и прохожу мимо нее, просто желая сбежать. Брет, Джейс, Кевин и Эван останавливают меня как раз перед тем, как я подхожу к двери.
— Она пытается убежать, — кричит Кевин. — Трэверс, подойди и накажи ее.
Студенты вокруг нас уже достали свои камеры и направили на нас в ожидании разворачивающегося дерьмового шоу. Им всем не терпится увидеть, что Илай сделает со мной.
Его убийственный взгляд устремляется в нашу сторону, и он не видит, как Гарретт бросается на него с пола. Когда спортсмен швыряет его вперед на соседний столик, Келлан встает между Илаем и всеми остальными. Кевин хватает меня, когда я пытаюсь проскочить мимо него. Я даже не думаю и поднимаю колено. Оно попадает ему по яйцам, и он сгибается пополам с болезненным воем. В ту секунду, когда он отпускает меня, чтобы обхватить себя, я убегаю.
Я направляюсь прямо в больницу, где медсестра пытается расспросить меня о моем ожоге, и я лгу, говоря ей, что это был просто несчастный случай. Она промывает рану холодной водой, затем прикладывает к ней что-то, чтобы успокоить боль, прежде чем наложить стерильную повязку.
Один из моих телефонов звонит, когда я набрасываю куртку на руки. Когда я проверяю, меня переполняет облегчение, когда я вижу, что это не мой главный.
Син: Где ты?
Я: Медицинский осмотр моего ожога первой степени.
Сжимая сумку в одной руке и сотовый в другой, я выхожу из комнаты.
Син: Встретимся у здания общежития. Мне нужно, чтобы ты не сходила с ума.
Я хмурюсь, услышав его слова.
Я: Что происходит?
Син: Просто доверься мне.
Я: Что ты собираешься делать?
Илай не отвечает, что усиливает мое беспокойство. Я пересекаю кампус, пока не вижу общежития. У главных дверей собралась толпа, и Илай и Келлан прислонились к одной из стен. В ту же секунду, как Илай видит меня, он выпрямляется и направляется ко мне. Атмосфера решимости вокруг него заставляет волосы у меня на затылке встать дыбом. Мой темп замедляется, когда он подходит ближе.
Что он собирается делать? Почему он сказал мне не сходить с ума?
Его глаза остаются прикованными к моим, ничего не выражая. Толпа следует за ним, и я заставляю себя дышать ровно, когда он тянется ко мне. Его рука обхватывает мою челюсть и приподнимает мою голову.
— Когда я говорил тебе, что трахаться с Келланом нормально?
— Не... — Я пытаюсь покачать головой, но его хватка останавливает меня.
— Она дрожит. — Кто-то в собравшейся толпе смеется. — Может быть, она боится, что он собирается ее съесть.
Илай проводит подушечкой большого пальца взад-вперед по моей щеке, его глаза холодны и непреклонны.
— Ложись на пол и поцелуй мои ноги.
Страх отступает от его требования.
— Пожалуйста, не делай этого.
Я вглядываюсь в его лицо в поисках унции мягкости, но выражение его лица отчужденное, губы сжаты в тонкую линию, глаза прищурены. Это монстр. Хулиган, которого я узнала. Здесь нет и следа Сина или любовника, с которым я была в постели этим утром.
Это все только для вида?
То, как он себя ведет, кажется таким реальным, и от этого у меня по спине пробегает холодок.
— Сделай это. — Его голос мягкий. — Встань на свои гребаные колени и поцелуй мои ноги.
Я быстро моргаю, пытаясь остановить поток слез.
— Нет, пожалуйста.
Пальцы на моей челюсти напрягаются.
— Последний шанс, или я заставлю тебя сделать кое-что похуже.
Мой разум сходит с ума от возможностей того, что это могло означать. Я опускаюсь на траву у его ног и смотрю вниз, на землю. Отчаяние тяжелым грузом ложится у меня в животе.
Пальцы запутались в моих волосах, дергая мою голову вверх.
— Губами на моей ноге сейчас.
Моя грудь сжимается от льда в его взгляде, его осколки пронзают мою грудь. Я дрожу сильнее, не в силах сдержать самый настоящий страх, который пробегает по моему телу. В тот момент, когда он отпускает меня, я наклоняюсь и целую его ботинок, слезы текут по моим щекам.