Сегодня пятница. Прошло три дня с момента моих последних инструкций. Я не получила никакой реакции или угроз от моих шантажистов, так что они, должно быть, купились на мою ложь об уничтожении статуи Илая.
Илай придирается ко мне все больше и больше. Он швыряет в меня моей едой всякий раз, когда мы одновременно находимся в кафетерии. Оскорбляет меня, насмехается надо мной, он такой засранец, каким я его знаю. Но никто его не остановил. Все просто отворачиваются. Все, кроме Гаррета.
Он все еще не понял намека и продолжает пытаться защитить меня, вставая между нами. Неважно, как сильно я давлю, он не остановится. Ему нужно оставить меня в покое. Просто сдаться.
Я ковыряюсь в своей еде. У меня почти нет аппетита, но Гаррет, кажется, намерен убедиться, что я ем.
— Ах, черт. — Его невнятные слова переключают мое внимание на двух парней, идущих к нашему столу. Я напрягаюсь.
— Какого хрена, Гарретт? — Джейс огрызается, останавливаясь перед нами. — Каждый раз, когда я смотрю, ты с ней. Ты как ее любимый щенок.
— Она, должно быть, хорошо сосет член, или, может быть, она наконец раздвинула ноги для кого-то другого, кроме Трэверса и его приспешника. — Эван хихикает.
— Это все? — Взгляд Джейса скользит в мою сторону. — Ты трахаешься с ним? Используешь нашего друга, чтобы защитить себя от монстра?
Челюсть Гаррета сжимается, и он поднимается со стула.
— Чувак, прекрати это. Ты должен видеть, что Трэверс заходит слишком далеко. Белла не заслуживает того, что он с ней делает.
— Не заслуживает этого? — Джейс смеется. — Она продолжает провоцировать его. Нужно быть сумасшедшим, чтобы сделать что-то подобное.
Я отодвигаю стул и встаю.
— Спасибо за ланч, Гаррет.
Не обращая внимания на двух других спортсменов, я иду через кафетерий к двери. Я не могу объяснить, почему я делаю то, что я делаю. Слишком утомительно пытаться защититься, когда все видят то, что хочет показать им мой шантажист. Они нарисовали меня девушкой, отчаянно нуждающейся во внимании хулигана. Кто-то, кто пойдет на любую крайность, чтобы получить то, что она хочет.
Кто-нибудь помнит Арабеллу Грей, которая приехала первой, или она была стерта в шараде, в которую меня заставляют играть?
— Эй, уродка!
Я бросаю взгляд через плечо на зов Лейси. Она сидит за своим столом в окружении своих друзей, на ее губах ухмылка.
Чья-то рука толкает меня в плечо. Потеряв равновесие, я ударяюсь бедром о край стола и вскрикиваю. Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, кто меня толкнул, мое сердце падает.
— Смотри, блядь, куда идешь, — рычит Илай.
Я отстраняюсь от него, отступая, чтобы между нами оказался стол, в который я врезалась. На его лице нет ни проблеска эмоций, когда он идет к своему столу. Келлан следует за ним, проходя мимо, бросает на меня обеспокоенный взгляд.
В ту же секунду, как они шевелятся, я выбегаю из кафетерия. Боль отдает в бедро, но я игнорирую ее. Как только я запираюсь в своей комнате в общежитии, я раздеваюсь и проверяю. Прикасаясь к темно-красному синяку, образующемуся на моей коже, я морщусь. Еще одно в дополнение ко всем остальным, от которых я страдала за последние несколько недель. Сколько еще я получу до конца года?
Я бросаюсь на кровать и не утруждаю себя попытками бороться с негативными мыслями, которые заполняют мою голову. Звонит мой телефон. Я колеблюсь, затем тянусь к нему.
— Алло?
— Привет, солнышко. — У мамы счастливый голос.
— Привет, Елена.
— Ты можешь начать называть меня мамой?
Я хмурюсь.
— Я думала, тебе не нравится, что я тебя так называю?
— На это указал Эллиот, — отвечает она. — Я так привыкла к тому, что ты называешь меня по имени, что никогда по-настоящему не задумывалась о том, насколько это неправильно. Мне следовало сделать это раньше. Так что, пожалуйста, Белла, зови меня мамой.
Теперь она хочет поиграть в маму после всех лет, которые она пропустила? Я слишком устала, чтобы спорить об этом.
— Хорошо.
— Как дела в школе?
— Хорошо.
Она переводит дыхание.
— Ты не хочешь рассказать мне, что происходит между тобой и Илаем...
— Ничего не происходит, — машинально отвечаю я, повторяя то, что говорила директору, консультанту и моим учителям.
— У нас были сообщения о том, что вы сражаетесь.
— Это то, что должны делать сводные сестры, верно? Как и любая другая семья.
Елена некоторое время молчит.
— Я здесь, если ты захочешь поговорить. Если что-то происходит, ты можешь мне сказать.
— Это ничего. Просто глупости.
И я не могу сказать тебе, потому что, если я это сделаю, кто-нибудь в конечном итоге пострадает, и это будет полностью моя вина.
— Я знаю, что между вами двумя что-то произошло на Рождество. Потом все изменилось. Ты же знаешь, я не слепая.
Она знает, что у нас с Илаем был секс?
Закрывая глаза, я сжимаю пальцы на телефоне в своей руке.
— Я не хочу говорить об этом.
Я верю. Я верю. Это разрывает меня на части. Помогите мне. Пожалуйста, помогите мне.
Она тихо вздыхает.
— Если ты передумаешь, я здесь.
— Спасибо, Елена.
— Эллиот хочет уехать на весенние каникулы. Только мы вдвоем. Я хотела сначала позвонить тебе, прежде чем позволить ему что-то заказать.