Я потираю руки вверх и вниз, пытаясь согреть холод внутри себя. Месяцами он лгал мне. Он притворялся кем-то другим. Я доверилась ему. Он стал моей навязчивой идеей.
Я на мгновение закрываю глаза, эмоции пытаются прорваться сквозь оцепенение.
— Я знаю, что это так сложно переварить. — Голос Келлана тих. — Ты борешься с этим. На это потребуется время. Мы это понимаем.
Мои глаза резко открываются, и я пронзаю его свирепым взглядом.
— Ты месяцами морочил мне голову.
— Тебе понравилось то, что мы делали. — Илай делает шаг ко мне. — Не пытайся отрицать это.
Он прав, так и было, но если его комментарий должен был поднять мне настроение, то он с треском провалился.
Мое внимание переключается на чернила на другой стороне. Накорми меня. Трахни меня. Сражайся со мной. вытатуировано жирными черными буквами.
— Почему? — Я указываю на это.
Илай пожимает плечами, опуская край своей футболки.
— Ты сказала мне сделать это.
— А если бы я сказала тебе прыгнуть с моста, ты бы тоже это сделал?
— Я не знаю. Может быть? Ты хочешь моей смерти, Ари? Ты так сильно меня ненавидишь?
— Нет. — Я отворачиваюсь от его испытующего взгляда и подхожу к стулу. Взяв спортивные штаны, я натягиваю их, чтобы прикрыть ноги. Не то чтобы это имело значение. Они оба видели меня обнаженной не один раз.
Их горячие ищущие рты на моей груди и между моих ног. Тишину могилы нарушают звуки моих стонов и учащенного дыхания.
Предательский, резкий, низкий укол вожделения пробегает по моему животу при воспоминании. Я прерывисто вдыхаю. Этого достаточно, чтобы шокировать меня. Прошло несколько недель с тех пор, как я чувствовала что-либо, кроме депрессии. Я едва могу вспомнить, какие чувства вызывали у меня те вызовы, которые они мне дали.
— Давай, Белла. Твоя еда остывает. — Келлан возвращается к столу и выдвигает для меня стул.
Я сажусь, не говоря ни слова. Илай садится рядом со мной, а Келлан - напротив. Я смотрю на белую миску из пенопласта и ложку передо мной. Когда я не двигаюсь, Илай протягивает руку и снимает крышку. Ароматный аромат овощного супа дразнит мой нос.
— Ешь. — Он подталкивает ложку ко мне. — Если мы собираемся помочь тебе, ты нужна нам сильной.
— Я не сильная.
Келлан фыркает.
— Ты шутишь, да? Ты боролась с тем, что происходило с тобой в одиночку в течение нескольких недель, и вот ты здесь... все еще стоишь на ногах.
Я качаю головой, смаргивая слезы.
— Я сломалась.
— Не полностью.
Я отрываю свое внимание от Келлана и фиксирую взгляд на столе.
— Я хотела умереть, когда Илай нашел меня. Я бы сдалась.
Тишина опускается после моего шепчущего, грубого признания.
Стул скрипит по полу, и мгновение спустя Илай присаживается на корточки рядом со мной. Взяв мои руки, он крепко сжимает их.
— Нет. Не сдавайся. — Его слова яростны. — Нужно положить этому конец. Злись. Ты слышишь меня, Ари? На человека, который сделал это с тобой. На нас. На меня.
Я отвожу от него взгляд.
— Я недостаточно храбрая.
— Черт возьми, ты не такая. Ты все еще та девушка, которая вышла на кладбище посреди ночи, чтобы ответить на зов незнакомца. Девушка, у которой хватило смелости потребовать то, что она хотела. Чтобы ее фантазии исполнялись в темноте. — Он поднимает мою руку и подушечкой большого пальца смахивает слезу, стекающую по моей щеке. — Ты не сломлена. Не в самой душе.
Я закрываю глаза и наклоняюсь навстречу его прикосновениям, наслаждаясь контактом.
— Просто шрам внутри.
Ладонь Илая прижимается к моей щеке, слегка поглаживая ее, прежде чем он отстраняется.
— Ешь. Потом борись. Не дай этим ублюдкам победить.
— Теперь мы с тобой, — указывает Келлан, когда Илай возвращается на свое место. — Игра изменилась.
Прерывисто вздохнув, я беру ложку и зачерпываю немного супа. В кои-то веки еда не кажется мне на вкус опилками во рту. Благодаря подбадриванию Келлана и тихой похвале Илая я заканчиваю почти все.
— Ты получаешь требования на свой телефон, верно? — Келлан смотрит, как я играю с рисом.
Я киваю.
— С неизвестного номера, но им удалось удалить некоторые, когда я пыталась показать директору Уоррену.
— Могу я это увидеть?
Отказавшись от еды, я встаю со своего места и нахожу свою сброшенную одежду. Я даже не помню, как Илай снял с меня спортивные штаны и толстовку. Я просматриваю их, пока не нахожу свой основной карман и приношу ее обратно на стол.
— Вот.
Илай хмурится, когда я передаю его другу.
— У тебя нет пароля?
— Нет.
— Господи, Ари, тебе нужно обеспечить безопасность.
— Мне бы это не понадобилось, если бы люди перестали брать мои вещи, — огрызаюсь я в ответ.
Келлан уже поглощен тем, что отображается на экране мобильного.
— Ладно, ребята, давайте прекратим препираться.
Я возвращаюсь к перемешиванию риса по тарелке.
— Перестань играть со своей едой и ешь ее, — огрызается Илай.
Я свирепо смотрю на него, но отправляю ложку в рот и жую.