Кажется естественным схватить его за руку и потащить в первый попавшийся большой универмаг. Мы направляемся в женский отдел, и я нахожу пару черных джинсов моего размера.
Мое внимание привлекает длинное черное струящееся пальто с лацканами из искусственного меха, и я смотрю на ценник.
— Двести долларов. Ой.
Илай проводит пальцами по меху.
— Тебе бы подошло.
— Это слишком.
— Двести долларов - это мелочь на карманные расходы.
Я вздыхаю.
— Может быть, для тебя. Я привыкла к подержанной одежде и благотворительным магазинам.
Он ловит мое запястье, чтобы помешать мне положить его обратно на поручень.
— Примерь это.
Я ищу его пристальный взгляд, немного теряясь в этих опьяняющих зеленых глазах.
— Хорошо.
Я просовываю руки под пальто, тепло материала окутывает меня. Мои большие пальцы ласкают мягкость лацканов, и я поднимаю их вверх, пока они не касаются моих щек.
— Это идеально. — Я верчусь круг за кругом перед ближайшим зеркалом, наблюдая за тем, как низ пальто обвивается вокруг моих лодыжек.
В ту секунду, когда я снимаю его, чтобы повесить обратно на вешалку, Илай забирает его у меня вместе с джинсами. Он проходит мимо меня через магазин. Я бросаюсь за ним только для того, чтобы обнаружить, что к тому времени, как я добираюсь туда, он расплачивается за все своей карточкой.
Я принимаю пакет, который он протягивает мне.
— Тебе не нужно было этого делать.
Он пожимает плечами.
— Если бы я этого не сделал, ты бы их не купила. Давай назовем это подарком.
Мой желудок сжимается, и закрадывается подозрение.
— Плата за секс?
Что-то темное мелькает в глазах Илая.
— Ты единственная, кто хотел заняться сексом, и я почти уверен, что ты никогда не заставила бы меня платить за это. — Его губы кривятся. — По крайней мере, не деньгами. Может быть, кровью. Перестань придавать этому слишком большое значение. Это всего лишь одежда, чертовка. А теперь иди и надень ее, чтобы не замерзнуть.
— Спасибо за подарок. — Из-за неловкости я поворачиваюсь к раздевалкам, не говоря больше ни слова. Я переодеваюсь в джинсы и натягиваю пальто. Запихивая юбку в сумку, я выхожу в магазин и нахожу Илая, прислонившегося к колонне и играющего со своим телефоном.
— Омела! — Легкомысленно указываю я, присоединяясь к нему. — Ты знаешь, что это значит.
Илай поднимает голову, чтобы посмотреть на украшение, висящее прямо у него над головой, и опускает, чтобы встретиться со мной взглядом, нахмурившись.
— Нет?
— Если кто-то стоит под омелой, ты должен поцеловать его. — Когда он не делает ни движения, я надуваю губы. — Хорошо, тогда я тебя поцелую.
Я сжимаю пальцы на его толстовке спереди и тяну его вниз, чтобы прижаться губами к его губам. Я просовываю свой язык ему в рот, проводя им по кольцу в его. Илай что-то бормочет мне в рот. Его руки обнимают меня за талию, и поцелуй углубляется во что-то более голодное и настойчивое.
Глава 27
Илай
Когда кто-то толкает меня сзади, я поднимаю голову. Руки Арабеллы обвиты вокруг моей шеи, ее глаза полузакрыты. Мой взгляд скользит по ее лицу, следуя за движением ее языка, облизывающего губы. Потянувшись назад, я расцепляю ее руки и делаю шаг в сторону.
— Ты опасна, Чертовка. — Я отворачиваюсь, и секунду спустя ее рука обвивается вокруг моей талии, и она наклоняется ко мне. Моим непосредственным побуждением является оттолкнуть ее, но я борюсь с этим и вместо этого кладу руку ей на плечи. — Давай убираться отсюда. Ты говорила о рождественских украшениях, верно? Я знаю место, которое тебе могло бы понравиться.
Мы протискиваемся сквозь толпу покупателей и выходим обратно на холод. В глуши есть магазин, подальше от туристов, куда Поппи водила меня, когда я был ребенком. Я не уверен, что он все еще там, но, если я правильно помню, Арабелле понравятся вещи, которые там продаются.
Мне приходится несколько раз сворачивать не туда, но, в конце концов, я нахожу нужную улицу и провожу ее через дверь. Интерьер выглядит так, словно кто-то совершил набег на грот Санты. Все связано с Рождеством. Игрушки, украшения, наборы поездов, елки. Все, что вы можете себе представить.
Арабелла ахает, широко раскрыв глаза, оглядываясь вокруг. Я убираю руку с ее плеч и машу рукой.
— Сходишь с ума. — Я нахожу относительно свободное место у стены и прислоняюсь к ней, пока она мечется по магазину, разглядывая все подряд.
Я надеваю наушники, пока она просматривает, нажимаю «Воспроизвести» на своей музыке и закрываю глаза. «12 Rounds» Bohnes наполняет мои уши.
Я теряю счет времени, когда одна песня перетекает в другую, и только когда кто-то касается моей руки, я открываю глаза. Арабелла стоит передо мной, держа в руках маленькую сумочку.
— Это все, что ты купила?
— Я же тебе говорила. Я покупаю одно новое украшение в год.
— Кажется, это слишком многословный способ украсить елку.
Она закатывает глаза и бьет меня кулаком по руке.
— Ты нарочно такой тупой? У меня есть и другие украшения. Я просто каждый год покупаю что-то особенное.
— Что делает это особенным? — Я выхожу вслед за ней из магазина.
Она не отвечает, пока мы не возвращаемся на тротуар.
— Мне нравится выбирать что-то, что олицетворяет год, который у меня был.
Я указываю пальцем на пакет.
— Значит, это устройство для пыток? Мне стоит беспокоиться?
Она останавливается и поворачивается ко мне.
— Ты только что пошутил? У Илая Трэверса есть чувство юмора? Боже мой, неужели миру скоро придет конец? — Она хлопает себя ладонью по груди и ухмыляется мне.