Мое сердце замирает от его слов. Я пыталась избежать этого. Я беру два свертка, завернутых в серебристую бумагу, и отдаю их Илаю.
— Счастливого Рождества.
Он выгибает бровь, но не отвечает.
Я снова сажусь на диван рядом с мамой и смотрю, как он разрывает газету. Индивидуальный кожаный футляр для хранения его карандашей изготовлен вручную и украшен инициалами И.T., выбитыми спереди причудливым курсивом. Илай ласкает его, его кончики пальцев задерживаются на букве И.
На его лице явное удивление, но он не произносит ни слова.
Не поднимая на меня глаз, он открывает второй, более объемистый подарок.
Бокс-сет фильмов Кристофера Ли, включая те, которые мы смотрели вместе, когда останавливались в отеле.
Ссутулив плечи при воспоминании обо всем, что мы там делали вместе, я опускаю взгляд на пол. Меня не волнует, что он считает мои подарки убогими. Не имеет значения, ненавидит он их или нет.
Кого ты пытаешься убедить?
Потому что это имело значение, когда ты их покупала. Голос шепчет у меня в затылке.
И, как бы сильно я ни презирала его прямо сейчас, мне понравилась тайная сторона его личности, которой он поделился со мной. И моему сердцу больно признавать, что меня волнует, что он думает.
Глава 37
Илай
Я чувствую, как она смотрит на меня, когда я сижу с коробкой и кожаным футляром на коленях. Мои пальцы поглаживают детали, выбитые на материале. Я почти уверен, что она потратила больше установленного Еленой лимита в сто долларов, что меня устраивает, потому что я тоже это проигнорировал.
Только когда папа произносит мое имя, я понимаю, что потерялся в собственных мыслях, и моргаю, вновь сосредотачиваясь на комнате.
— Спасибо. — Мой голос звучит грубее, чем я хочу, поэтому я прочищаю горло, встаю и выхожу туда, где в прихожей стоит елка. Подарки, которые я завернул для нее, лежат сзади, спрятанные с глаз долой, и мне требуется минута или две, чтобы достать их. Возвращаясь в гостиную, я останавливаюсь перед ней и кладу самый большой к своим ногам.
Я потираю подбородок и смотрю на нее.
— Мне нужно от тебя обещание, прежде чем ты откроешь это.
Ее глаза сужаются.
— Какого рода обещание?
Я хлопаю одним из ее подарков по своей ладони.
— Никаких криков и никаких ударов.
— Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться об этом. В Арабелле нет ни капли жестокости, — говорит Елена из-за моей спины.
Я смеюсь над этим и прикасаюсь к татуировке у себя на шее. Никто из взрослых не видит, что я делаю, но глаза Арабеллы следят за движением.
— Я уверен, что даже у Арабеллы есть свои триггеры. — Я протягиваю один из подарков, вне пределов ее досягаемости. — Ну?
— Я не буду кричать на тебя или бить сегодня.
Я слабо улыбаюсь определителю.
— Достаточно хорошо. — Я вручаю ей первый подарок.
Она медленно открывает его, теребя ленту, на ее лице написано подозрение, когда она разворачивает коробку из темного дерева, запертую на висячий замок маленьким серебряным ключиком.
— В чем дело?
— Открой это и узнай.
Она поворачивает замок и поднимает крышку. Внутри лежит кожаный дневник. Ее глаза поднимаются, чтобы встретиться с моими.
— Я всегда думал, что то, как они прикрепляют маленькие замочки к бумажным обложкам, бессмысленно. — Я машу рукой в сторону коробки. — По крайней мере, это труднее взломать. — Я вручаю ей второй подарок.
Этот рисунок не стоил мне ничего, кроме времени, и, когда ее взгляд скользит по нему, я задаюсь вопросом, бросит ли она его мне обратно.
Это набросок, на котором она стоит перед зеркалом. На ней розовая футболка и черные штаны для йоги. Ее волосы собраны в конский хвост, а на лице нет никакой косметики. Она хмуро смотрит на свое отражение.
У Арабеллы в зеркале волосы заплетены в косички, на шее колье, а макияж темный и густой. На ней короткая юбка, в которой она была, когда мы выходили на улицу в течение дня, а также длинные чулки и укороченный топ, который показывает едва заметный намек на ее грудь. Понимающая улыбка приподнимает ее губы.
Она ничего не говорит, пряча набросок под дневник.
Я подталкиваю к ней ногой третий подарок, затем возвращаюсь на свое место. Она в замешательстве смотрит на черную с серебром парчу, которая вываливается из бумаги, когда она разрывает ее.
— Ты создаешь платье для своего художественного проекта, — говорю я в тишине. — Я заметил это во время урока. Там достаточно материала, из которого ты сможешь это сделать.
— Боже мой! — Елена хлопает в ладоши, избавляя нас обоих от дальнейших разговоров. — Я так горжусь вами обоими. Посмотри, сколько смысла ты вложил в эти подарки.
Я неловко ерзаю на своем стуле.
— Да, ну... — Я бросаю взгляд на часы, вмонтированные в стену. Бессмысленное действие, поскольку я понятия не имею, что там написано. — Я обещал Келлану позвонить ему. Если ты не возражаешь ...
— Возвращайся в три, — говорит мой папа.
Я поднимаюсь со своего места и выхожу из комнаты, пока он не передумал.
Да, я убегаю. Я не хочу оставаться здесь, пока Арабелла не свалит все на меня. Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и запираю за собой дверь своей спальни, как только оказываюсь внутри. Набираю номер Келлана на своем мобильном и подношу его к уху.
— С Рождеством, придурок, — приветствует он меня.
— Как дела? — Я растягиваюсь на своей кровати и смотрю в потолок.
— О, ты знаешь. Все любят меня, пока я за все плачу. Я подумываю о покупке дома где-нибудь ... может быть, на необитаемом острове.