Между нами появляется мистер Макинтайр.
— Мистер Трэверс, этого достаточно. — Он постукивает пальцами по запястью Илая. — Отпусти ее.
— Мне... мне так...жаль. — Я отступаю.
Учительница хмурится.
— Вернитесь к своему мольберту, мисс Грей, и оставайтесь там, пожалуйста.
— Да, сэр. — Я опускаю голову и поспешно возвращаюсь на свое место. Мое сердце бьется о ребра, как пойманная птица. Чувство вины и страха за то, что Илай сделает в ответ, вызывает у меня тошноту.
Мой телефон вибрирует. Мне приходится подождать, пока учитель не отвернется, прежде чем я смогу прочитать сообщение.
Неизвестный номер: Ты потерпела неудачу. Мы нанесем удар по тебе, Арабелла. Ты знаешь, что это значит, не так ли? Плохих девочек наказывают.
Глава 55
Илай
Я снимаю толстовку через голову и бросаю ее на скамейку позади меня. Арабелла вернулась за свой мольберт, мазки кисти движутся по тому, что она рисует. Однако ее глаза прикованы ко мне, и каждый раз, когда я двигаюсь, она вздрагивает.
Она ожидает, что я нанесу ответный удар. И я сделаю. Но не в том смысле, которого она ожидает.
Когда урок заканчивается, я беру свою картину с мольберта и подхожу туда, где Арабелла чистит кисти. Наклоняясь мимо нее, я ставлю её на полку над раковиной перед ней.
— Действительно следовало нацелиться на картину, а не на мою толстовку, — шепчу я и ухожу, хватая свою толстовку, когда передаю ее.
Возмущенный вздох доносится до меня, когда я переступаю порог, и я улыбаюсь про себя.
Картина, над которой я работал в классе, изображает Арабеллу, склонившуюся над скамьей в старой часовне, джинсы спущены до лодыжек, а на заднице красные отпечатки ладоней. Я написал название жирной красной краской сверху.
Молитва шлюхи.
Я оказываюсь у шкафчиков, прежде чем она догоняет меня. Ее пальцы обвиваются вокруг моей руки, и я позволяю ей развернуть меня лицом к себе.
— Илай, я...
Я вырываюсь из ее хватки, хватаю ее за плечи и прижимаю спиной к шкафчикам. Она ударяется о них с глухим стуком.
— Осторожнее, принцесса. Кто-то может подумать, что ты пытаешься добиться того, чтобы меня выгнали из школы.
— Пожалуйста, просто...
— О, так ты теперь умоляешь? — Движение краем глаза подсказывает мне, что студенты начинают заполнять коридор. Я опускаю руки и отступаю назад.
— Тогда продолжай. Блядь, умоляй. На коленях. Как хорошая маленькая сучка, сосущая член, какой ты и являешься. — Мои губы кривятся, когда ее щеки краснеют. — Нет? Но разве это не твоя любимая поза? На полу, с открытым ртом и высунутым языком. Жаждешь, чтобы член заполнил ее? Как хорошая девочка?
Шок в ее глазах исчезает, и на смену ему приходит гнев, обжигающий, как огонь, который я чувствую каждым дюймом своей кожи. Я позволяю своему взгляду скользнуть по ее лицу, вниз по ее шее, по выпуклостям ее грудей.
— Тебе нравится быть униженной, принцесса? Это все? Твои соски сейчас твердые? Твоя киска влажная? Если бы я засунул палец тебе в трусики, ты бы намочила его?
Она отталкивается от шкафчиков и несется по коридору.
— Тебе некуда бежать, Чертовка, — кричу я ей вслед. — Ты разбудила монстра, и теперь он чертовски голоден.
***
Я провожу вечер со своей скульптурой. Келлан оставляет еду за дверью, но не беспокоит меня, и мой будильник сработал, предупреждая меня о приближении комендантского часа, когда я, наконец, запираюсь и возвращаюсь в здание общежития. Дорожка, соединяющая два здания, темная, и я задаюсь вопросом, не разбиты ли фонари, которые обычно ее освещают. Если это так, то необычно, что они еще не исправлены.
— Привет, монстр. — Женский голос, приглушенный ... чем-то... доносится слева от меня. — Лови!
Мои руки автоматически поднимаются, чтобы поймать белый предмет, который летит ко мне. Он мягкий, теплый и влажный, когда касается моей руки, и я хмуро смотрю на него.
— Может быть, эта мокрая киска тебе больше по вкусу ...
Огни возвращаются к жизни, и я обнаруживаю, что смотрю вниз на ...
— Какого хрена?
На секунду мне кажется, что это животное, и я отбрасываю его. При ближайшем рассмотрении я понимаю, что это ненастоящее. Это мягкая игрушка. Белая кошка ... Частично пропитанная чем-то похожим на кровь, но я думаю, что это красная краска.
Я медленно поворачиваюсь по кругу, но никого не вижу. Кто бы это ни был — а у меня есть хорошая идея, кто это, потому что есть только один человек, который прямо сейчас из кожи вон лезет, чтобы поссориться со мной, — воспользовался тем, что я отвлекся, чтобы сбежать.
К несчастью для нее, я знаю, где она, блядь, живет ... И теперь, после комендантского часа, поблизости не будет никого, кто стал бы свидетелем моего возмездия. Я приседаю, чтобы поднять мягкую игрушку, и направляюсь к зданию общежития.
Когда я вхожу, там тихо, и свет приглушен. Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, миную выход на свой этаж и выхожу на третьем. Когда я подхожу к комнате 3B, я не стучу. Большинство людей не запирают свои двери, оказавшись внутри. Я поворачиваю ручку и распахиваю дверь.
Она с грохотом ударяется о стену и захлопывается за мной. Моя ладонь нажимает на выключатель, заливая комнату ярким искусственным светом, и мой взгляд выискивает девушку, притворяющуюся, что испуганно проснулась под одеялами на кровати.
— Тебе, блядь, двенадцать? — Я бросаю в нее плюшевую игрушку. — Это должно было напугать меня? С тобой что-то, блядь, не так? — Я подкрадываюсь ближе к кровати, когда она поднимается, ее глаза останавливаются на липком мокром месиве, оставленном игрушкой на ее простынях, и расширяются.