— Что это такое? Это животное? Ты убил животное, Илай? О мой бог! — Ее голос повышается с каждым словом.
— Прекрати, блядь, притворяться, что ты не бросала это в меня.
— Но я...
— Что должно было произойти? Должна была ли охрана прибыть и застать меня с этим? Они должны думать, что я просто там, в темноте, убиваю гребаных котят, когда все спят?
— Нет, я...
Я оказываюсь рядом с кроватью, мои пальцы сжимают ее горло, прежде чем она заканчивает говорить. Я хватаю ее за горло, чтобы прижать к матрасу, и опускаю свое лицо так, чтобы оно было близко к ее.
— Слушай внимательно, чертовка, потому что это последний раз, когда я собираюсь это сказать. Ты. Не сможешь. Победить. В. Этой. Войне.
Я сжимаю, перекрывая ей доступ воздуха, и удерживаю свое внимание на ее лице, пока страх не просачивается обратно в ее глаза, и она вцепляется в мое запястье, приоткрывая губы, отчаянно пытаясь сделать вдох.
— Прекрати издеваться надо мной. В следующий раз я не буду таким милым, а в этот... — Я провожу своей выкрашенной в красный цвет рукой по ее щеке. — Это будет не гребаная краска.
Я толкаю ее обратно на матрас и выхожу.
Глава 56
Арабелла
Я сижу, прислонившись спиной к каменной стене, держа телефон в руках, и смотрю на красивые цвета и узоры, которые свет от витражных окон отбрасывает на пол. Ночью выпал снег, накрыв весь кампус белоснежным одеялом. Хотя холодно, я укрыта от ледяных порывов ветра в часовне.
Время обеда в пятницу. Я все еще потрясена после того, как Илай ворвался в мою комнату несколько ночей назад и обвинил меня в том, чего я не совершала. Дни ползут со скоростью улитки, и каждый проходящий час превращает меня в еще большую нервную развалину, чем раньше.
Я жду следующего вызова. Должно прийти следующее сообщение. Должно произойти утечка следующего видео или фотографии. Следующий взрыв от Илая.
Я пыталась дозвониться Аманде, но пока она не берет трубку.
Пожалуйста, будь рядом. Мне нужно с кем-нибудь поговорить. Кому-нибудь довериться, прежде чем я сойду с ума.
Я провожу пальцем по экрану телефона и набираю ее номер. Он звонит и звонит, но, наконец, моя настойчивость вознаграждена, и звонок соединяется.
— Привет, Аманда. Ты занята? — Я говорю быстро.
— О, привет. — Ее голос звучит странно. — У меня обеденный перерыв.
Моя хватка на телефоне крепче, и я прижимаю его ближе к уху.
— Мне бы действительно не помешало с кем-нибудь поговорить прямо сейчас.
— Это связано с тем, почему ты сбежала перед Рождеством?
— Все стало хуже. — Все вылетает из меня быстрым потоком слов. — Меня шантажируют, заставляя что-то делать. Я не знаю, с кем поговорить ...
Аманда прерывает меня вздохом.
— Правда? Теперь шантажируют?
Я хмурюсь от недоверия в ее тоне.
— Это правда.
— Сначала это был злой сводный брат. Теперь это. Ты можешь быть более драматичной? Ты снова ищешь внимания, как всегда? Твоей мамы там нет, так что ты выдумываешь новую историю.
— Нет, это не так...
Она напевает.
— Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что у тебя была нескончаемая драма.
Обиженная и шокированная, я смаргиваю слезы.
— Я думала, ты мой друг.
— Ты в своей модной школе, окруженный богатыми ребятишками. Я думаю, все меняется, и люди движутся дальше.
— Аманда...
— Мне нужно пообедать. Удачи с шантажом. — Линия обрывается.
Она мне не верит. Она всегда думала, что я все выдумала о своей матери? Все те разы, когда я доверялась ей, думала ли она, что все это ложь?
Что-то мягкое и деликатное умирает внутри меня, когда я обдумываю все, что она сказала.
Крупные, жирные слезы катятся по моим щекам. Я роняю телефон и закрываю лицо руками, пока рыдаю. Все мои сдерживаемые эмоции и страхи выливаются наружу.
Я отчаянно хочу, чтобы кто-нибудь обнял меня. Почувствовать надежное тепло комфорта. Чтобы кто-нибудь сказал мне, что все будет хорошо.
Я плачу, пока у меня не начинает болеть грудь, а голова не становится тяжелой и тупой, и тогда я сворачиваюсь калачиком на полу, прижимаясь щекой к твердому холодному камню. Онемение пробегает по моему телу.
Я не хочу возвращаться в школу. Я слишком взвинчена, чтобы есть. Я не могу спать. Мысль о том, что я пойду на свой следующий урок, не зная, кто за мной наблюдает и что произойдет, заставляет мой желудок скручиваться в болезненные узлы.
Я жду грозящего наказания. Оно висит у меня над головой, но пока ничего не произошло.
Илай не послушает меня, если я попытаюсь рассказать ему, что происходит. Он не верит, что с поддельным животным была не я. Между нами слишком много эмоций, и все это ядовито.
Академия Черчилля Брэдли стала моей тюрьмой.
Мой взгляд бесцельно блуждает по часовне и, наконец, останавливается на чем-то, спрятанном под одной из скамей. Я встаю на четвереньки и ползу к нему. Протягивая руку, я сжимаю пальцами мягкую коричневую кожу и вытаскиваю его из тайника.
Сумка.
Она была здесь все это время или кто-то другой пользуется часовней, когда меня здесь нет?
Я медленно расстегиваю молнию, ожидая найти чью-нибудь заначку с алкоголем или наркотиками. Но это не то, что меня радует, и я убираю предметы по одному, раскладывая их перед собой.
Тяжелая серебряная зажигалка, круглое зеркальце, расческа и розовая ручка с блестящим верхом. Но мое внимание привлекает толстая книга в красной обложке. Я провожу кончиками пальцев по обложке и открываю первую страницу.