— Я должен был пойти и навестить ее прошлой ночью. Вчера я видел ее на лестнице. Она плакала и хотела рассказать что-то.
От напряжения мои плечи напрягаются.
— О чем?
— В том-то и дело. Она мне не сказала. Утверждала, что они не должны знать.
— Они? — Мы с Келланом оба хватаемся за это слово.
— Расскажи мне точно, что произошло, когда ты увидел ее вчера? — Я сажусь на край кровати.
— Я спускался на тренировку по плаванию, а она сидела на ступеньке и плакала. Я сел с ней и спросил, что случилось, не сделал ли ты что-то, что ее расстроило. Она сказала, что не знала, что делать, что они наблюдали за ней, и кто-то пытался проникнуть в ее комнату пару ночей назад. Затем несколько девушек сбежали по лестнице, и она запаниковала. Я обещал, что навещу ее после тренировки. — Он касается своей головы. — А потом случилось это.
У меня под ложечкой возникает тяжесть. Слова, которые произносит Майлз, кажутся мне ужасно знакомыми. Я слышал их раньше. Мой пристальный взгляд ищет Келлана, и я вижу, как мои мысли отражаются в его глазах.
— Зои сказала, что ей показалось, что кто-то наблюдал за ней за несколько дней до ее смерти. — Келлан озвучивает то, о чем мы оба думаем. Он смотрит на Майлза. — Ты писал ей ранее ... во время ланча?
— Нет. Я вздремнул. Медсестра разбудила меня в час, дала немного обезболивающего.
— Упоминала ли она о разговоре с кем-нибудь, когда ты разговаривал с ней?
— Я так не думаю.
Келлан прикусывает внутреннюю сторону щеки - верный признак того, что его мозг работает, обобщая имеющуюся у него информацию.
— За ланчем ... как раз перед тем, как она вылила свой обед тебе на голову...
— Что она сделала? — Спросил Майлз.
— Паста, соус и сок. Как раз перед тем, как она это сделала, она извинилась. Ты помнишь?
— Трудно забыть. — Она была белой, ее трясло так сильно, что я удивился, как она могла стоять прямо, и пустота в ее глазах разрывала мою душу.
— Что, если она следует инструкциям?
Я смеюсь.
— Серьезно? Её собеседник - это секретный человек, дающий ей инструкции?
Он смотрит на меня.
— Ты собираешься заставить меня сказать это?
— Что сказать?
Его губы сжимаются в линию, и он качает головой.
— Это не я.
— Я знаю, что это не ты. Но это могло быть так.
— О чем ты говоришь? — Майлз наклоняется вперед, пристально глядя на Келлана.
— Ничего. — Я отвечаю раньше, чем это делает мой друг. — Это не одно и то же.
— Не так ли? — Его глаза впились в мои. — Подумай об этом, Илай. Именно сюда ты направлялся до того, как твои планы изменились. И откуда ты почерпнул эту идею? Кто-то другой, делающий это. Неужели это так тяжело - думать, что ты не единственный, кому пришла в голову такая же идея?
Мои челюсти сжимаются. В его словах есть смысл. Слишком много смысла. Кто-то стоял за тем дерьмом, которым Арабелла занималась все это время? Если это правда … Я даже не хочу заканчивать эту мысль.
— Как нам это выяснить?
— Если я прав, она получит другое сообщение с инструкциями. Нам нужно понаблюдать за ней. Ищите закономерность. Хотя я думаю, что она уже есть. Сегодня утром на занятиях она получала сообщения, а потом продолжала дарить тебе улыбки. — Он убирает волосы с лица. — Как мы не заметили этого раньше?
— Мы не искали этого. — Мой голос мягкий. — Если кто-то стоит за этим, я хочу знать, кто, и я хочу знать, почему она никому не рассказала.
— Тогда нам нужно вести себя так, будто мы ничего не поняли. Если она сделает что-нибудь еще, ты сохраняй контроль и, блядь, не реагируй. Как ты думаешь, ты сможешь это сделать?
Глава 76
Арабелла
Минуя кафетерий, я отказываюсь от намерения позавтракать. Нет смысла, когда от одной мысли о еде меня просто тошнит. Мои глаза щиплет от песка, и я во сне бреду через кампус к классу. Тот короткий сон, который у меня все-таки был, был полон кошмаров, из-за которых я была вся в поту и кричала.
Я оцепенела.
Этот цикл никогда не остановится. Я застряла в бесконечном цикле разрушения.
Вчера я опоздала на занятия, ожидая, что Илай набросится на меня. Вместо этого они с Келланом сидели и смотрели на меня весь день. К тому времени, как подали ужин, я была рада поспешить обратно в свою комнату.
По крайней мере, в пятницу занятий не будет, так как это Бал в честь Дня Святого Валентина, и нам всем дали выходной. Еще два дня пыток, и тогда я смогу оставаться похороненной в своей комнате целых три дня.
Я настолько погружена в беспокойство о том, что может сделать Илай, что не замечаю, что кто-то рядом со мной, пока тяжелая рука не опускается мне на плечи.
— Ты с нетерпением ждешь Бала, Арабелла? — Джейс крепко прижимает меня к себе. — Мы собираемся сделать это по-настоящему особенным для тебя.
Гарретт искоса смотрит на меня с другой стороны от Джейса.
— Я не думаю, что нам нужны цветы и шоколад, чтобы намочить ее киску.
Я не отвечаю. Во мне не осталось сил сопротивляться.
Джейс останавливает меня и разворачивает к себе. Брет и Эван встают передо мной.
Брет облизывает губы.
— Ты раздвинешь для нас ноги, не так ли, Арабелла.
— Держу пари, она справится с нами четырьмя. — Эван присоединяется.
— Пять. Брэд сказал, что хочет кусочек этого. — Хватка Джейса на моей руке болезненно усиливается. — В чем дело, Арабелла? Тебе нечего сказать?
Я опускаю взгляд, прикованный к его куртке спереди.
— Мне нужно идти на урок.
— Черт возьми, ты только посмотри на нее, — бормочет Брет. — Я думаю, Трэверс сломал ее.
— Ты шлюха монстра? — Гарретт спрашивает с насмешкой.